время и стороны света по солнцу, это едва ли не первое, чему учили детей в Маслятах, на случай, если те потеряются в тайге. Так что здесь я ошибиться не могла.
Переставляя ноги медленно и осторожно, словно шла не по земле, а по ведущей через трясину гати, я снова двинулась вперёд. Прудик. Стадион. Мимо школы направо. Наш корпус. На скамейке возле подъезда одинокая фигурка. В косых лучах заходящего солнца огнём горят рыжие волосы.
– Яринка!
Она вскочила мне навстречу. Глаза – огромные. Но в них не испуг, а торжество.
– Ну, наконец-то! Всё хорошо?
– У меня-то да. А здесь что? Где все?
Подруга захихикав, потянула меня за руку, и мы оказались в кустах акации, высаженных под окнами корпуса. Когда ветки сомкнулись за нами, Яринка села прямо на землю и пояснила:
– Чтобы нас не увидели, пока говорим. А то всем велено сидеть по дортуарам.
– Да что случилось?!
Невинно захлопав ресницами, подруга ответила:
– Как что? Я же сказала, что буду отвлекать Агафью, вот она до сих пор и отвлекается.
– Подожди… так это… Из-за тебя никого нет?
– Ну да, – Яринка с удовольствием вытянула перед собой ноги и гордо улыбнулась.
Чувствуя, что от всего произошедшего сегодня, голова готова лопнуть, я взмолилась:
– Да что ты сделала?! Где все?!
Яринка было напустила на себя загадочный вид, но не выдержала, и прыснула в ладошку.
– Я… а-ха-ха-а… я… ой… в вестибюле… Иисусу… а-ха-ха-ха… Иисусу пририсовала… это самое… – и она, бессильно откинувшись на ствол, принялась хохотать, зажимая себе рот руками.
– Что? – потрясённо выдохнула я, пытаясь убедить себя, что всё неправильно поняла, – Что ты сделала?
– Ну, Иисусу нарисовала… хи-хи-хи, ой, не могу… ну то, что у мальчишек там должно быть.
Тут на землю опустилась и я.
На первом этаже корпуса, напротив входа, у раздевалок, красовалась большая, от пола до потолка мозаика – распятый на кресте Иисус. И если это ему Яринка…
Обхватив щёки ладонями, как какая-нибудь Алёнушка с картинки из книги сказок, я простонала:
– Ты спятила! Ты знаешь, что тебе за это будет?
Яринка уже утёрла выступившие от смеха слёзы, и успокоилась.
– Да ну? И кто узнает, что это сделала я?
– Да мало ли. Вдруг кто-то видел?
– Если бы видели – уже рассказали.
– Но ведь могут просто догадаться! Начнут всех перебирать, вспоминать, кто как себя вёл… а ты в церкви плевала!
Яринка беспечно махнула рукой.
– Это было давно. А если и вспомнят, на меня всё равно никто никогда не подумает. И знаешь почему?
– Почему? – послушно повторила я.
Яринка подалась ко мне и раздельно произнесла:
– Потому
