сама его вырастила и была уверена, что у парня даже нет сексуального опыта.
«Надо с ним поговорить и забрать ожерелье, – решила она. – Придется хорошенько подумать, как его продать. Может, бриллианты лучше до поры до времени попридержать? В ближайшие месяцы вокруг них будет жарче, чем в печке».
Она поднялась в комнату Ловчилы.
Тот лежал на кровати в рубашке и брюках. В его длинных пальцах сверкало ожерелье. Как только вошла мамаша Гриссон, ожерелье мгновенно исчезло, и вместо него в руке Ловчилы появился нож.
Хотя он проделал это также стремительно, как обычно, мамаша Гриссон все заметила, но ничего не сказала.
– Что ты разлегся? – недовольно поинтересовалась она, усаживаясь на кровати. – Устал или еще что?
Ловчила хмуро посмотрел на нее: иногда мать раздражала его своими глупыми вопросами.
– Да, я устал. Мне надоели все эти ваши дурацкие разговоры внизу.
– Ты должен поблагодарить меня за все мои советы, – рассердилась мамаша Гриссон. – Мы должны стать богатыми, Ловчила. Эта девчонка принесет нам всем по хорошему куску.
Лицо Ловчилы просветлело, и его злость как рукой сняло.
– А где она, Ма?
Мамаша Гриссон пристально посмотрела на него. Она никогда прежде не видела у сына такого выражения лица и теперь напряглась, поняв, что Док не ошибся. Этот дурачок, похоже, и правда влюбился по уши. Ей трудно было в это поверить.
– Заперта в передней комнате, – отрезала мамаша Гриссон.
Ловчила перевернулся на спину и уставился в потолок.
– Она очень симпатичная, правда, Ма? – Он глупо улыбнулся. – Я никогда прежде не встречал таких девушек. Ты видела ее волосы?
– Симпатичная? – прошипела мамаша Гриссон. – А тебе какое дело? Она такая же, как и все.
Ловчила повернул голову и недоуменно взглянул на нее.
– Ты правда так думаешь? – удивился он. – У тебя глаза есть? Что с тобой случилось? Я всегда считал, что ты неплохо все понимаешь. Она красавица. Этого не видит только слепой. – Он провел рукой по своим засаленным длинным волосам. – Она точно с картины сошла. Я хочу, чтобы она жила здесь, Ма. Мы ведь не должны возвращать ее, а? Мы получим деньги, и она останется со мной. У меня никогда не было девушки. Она станет моей девушкой.
– Да? – взвизгнула мамаша Гриссон. – Соображаешь, что ты несешь? Посмотри на свою грязную рубаху и жирные руки! Как, ты думаешь, эта спесивая сучка будет на тебя смотреть?
Ловчила взглянул на свои руки. Вдруг он понял, на кого в самом деле похож.
– Думаю, мне надо помыться, – сказал он так, будто такая мысль впервые пришла ему в голову. – Я могу надеть чистую рубаху.
– Некогда мне тут с тобой о всякой ерунде болтать, – оборвала его мамаша Гриссон. – Мне нужно ожерелье.
Ловчила взглянул на мать краешком глаза. Затем он достал из кармана ожерелье и отложил его в сторону так, чтобы мамаша Гриссон
