ради следует отметить также, что именно те, кто непосредственно участвовал в событиях, связанных с отречением Государя (генерал Алексеев, Гучков, Шульгин, Родзянко), оказались «родоначальниками» российской контрреволюции. Именно контрреволюции, которая пока еще не стала антибольшевистским и еще менее Белым движением. По образной оценке генерала Головина, с весны 1917 г. «отсутствие какого-либо реставрационного оттенка в истоках Русской контрреволюции показывает, что эти истоки оказались лежащими не в пластах наших правополитических группировок, а в пластах нашей либеральной интеллигенции. Будучи всегда государственно настроенной, несмотря на свою малую приспособленность к борьбе, она, силой самой жизни, выделила из себя те наиболее действенные соки, в которых и начался бродильный процесс, создавший первые противодействующие разрушительной стихии революции силы…» (49).
Возвращаясь к политико-правовой стороне проблемы февраля 1917 г., нужно учитывать, что Верховная Самодержавная власть, обеспеченная Основными Законами и в рамках «думской монархии», сделала обычной практику единоличного принятия решений. Это соответствовало национальным монархическим традициям и в то же время позволяло опираться на «парламентарные структуры», разделявшие с Государем ответственность в издании определенных категорий законодательных актов. Необходимо отметить, что модель верховной власти, утвержденная Основными Законами, во многом повторялась при восстановлении системы управления Российским правительством адмирала Колчака, с тем отличием, что и законодательная, и исполнительная власть осуществлялась одним правительством, без участия представительных учреждений. В политическом курсе Белого движения это соответствовало идее «единоличной национальной диктатуры». Лишь к концу 1919 г. данная модель стала трансформироваться с учетом необходимости разделения власти между различными государственными структурами. Такой же принцип – объединение высшей законодательной и исполнительной власти – взяло на себя Временное правительство. Сохранившиеся в постфевральской политической системе структуры Государственной Думы и Государственного Совета оказались невостребованными. С одной стороны, это должно было усилить власть Временного правительства, но с другой – существенно ослабляло его поддержку со стороны «общественных сил», требовавших «участия во власти».
Россия вступала в новую эпоху. Революционные перемены неизбежно должны были столкнуться с контрреволюционным противодействием…
1. Двуглавый орел. Берлин, № 11, 1 (14) июля 1921 г., с. 19–20.
2. Двуглавый орел. Берлин, № 9, 1 (14) июня 1921 г., с. 3.
3. Гершельман А. С. Эмиграция // Верная Гвардия. М., 2008, с. 521–524.
4. Обращение Представителя Августейшего Блюстителя Престола // Русское дело. Белград, № 175, 21 сентября 1922 г.; Как погибала Россия. Письмо М.В. Родзянко по поводу
