оставшееся государственное учреждение, законно и по известным правилам избранное всеми губерниями и областями государства» (11).
Значение Временного Комитета Думы нельзя недооценивать. Его «частные совещания» после февраля и до августа 1917 г. играли роль своеобразных индикаторов, отражавших политические настроения целого ряда влиятельных групп и отдельных политиков, не входивших в структуры Временного правительства и советской вертикали. Родзянко как председатель Комитета уже с марта 1917 г. стремился подчеркнуть значение руководимой им структуры и даже добился от кн. Г. Е. Львова обещания возобновить сессию Государственной Думы 27 апреля, в 11-ю годовщину «рождения российского парламентаризма». Ряд депутатов высказывали предложения о возобновлении работы Думы в качестве «регулярно действующего народного представительства». Подобный вариант придавал бы власти Временного правительства определенную легитимность. Одним из наиболее убежденных сторонников сохранения властного статуса за думскими структурами был Н. В. Савич. В своих «Воспоминаниях» он подчеркивал важность восстановления полномочий Думы, опиравшейся на свой авторитет «народного избрания», и приводил истолкование акта об отречении Николая II в пользу создания в России «чисто парламентарной формы правления» (12).
Однако вместо открытия очередной (хотя бы и заключительной) сессии Думы в «апрельский юбилей» состоялось лишь «торжественное собрание» наличных депутатов палаты 1—4-го созывов. Совершенно очевидно, что здесь сыграло роль нежелание думцев, ставших в одночасье министрами, делиться полнотой власти со своими недавними коллегами. По оценке Савича, «этим решением заседание утрачивало характер легальной сессии законодательного учреждения, превращалось в простой митинг членов всех Государственных Дум, причем в одну кучу соединялись и те депутаты, кои еще принадлежали к юридическому действующему законодательному учреждению, и те, полномочия коих давно истекли, у одних почти пять, у других шесть или семь лет тому назад». «Государственная Дума умерла, да здравствует Учредительное Собрание» – эти слова депутата М. И. Скобелева (меньшевика, будущего министра труда в первом коалиционном составе Временного правительства) стали лейтмотивом выступлений многих депутатов (13). Выступая на этом «похоронном обеде» (так называл это совещание Савич), Родзянко тем не менее отмечал, что нельзя «ограничиваться рамками обычного чествования», а нужно оценить политический курс власти, имея на то право «избранных народом представителей всех оттенков политической мысли и политических убеждений». Ставший военным министром, бывший председатель III Государственной Думы в 1910–1911 гг. Гучков более четко определял ближайшие задачи «символов представительной власти»: «Мы – народное представительство, ибо за нами страна с теми многоразличными общественными течениями, настроениями, верованиями, интересами, из которых слагается народная жизнь великой
