поздравить вас, дядюшка…
– Заткнись, – злобным шипением оборвал меня барон и жестко ухватил под локоть. – Ты почему опоздал? И откуда у тебя, сволочь, деньги на «Хрустальное Сердце»?
– Спокойно, дядя, – оглядываясь вокруг, прошептал я, но, поняв по реакции барона, что выпадаю из образа, добавил похабную улыбку: – Скоро на меня свалится богатство – так к чему мелочиться?
По дернувшейся щеке и выпученным глазам родственника я понял, что окончательно провалил операцию и с заговорщиками меня знакомить не будут. Даже испугался, что барон заподозрит подмену, хотя это вряд ли. За время пребывания в теле Вляо удалось заметить, что мозг не только сам подбирает слова незнакомого мне языка, но и манеру, в которой они произносятся, а также походку и жесты. Так что выглядел я как «не Вляо», только когда старался контролировать слова и поведение, но делал это лишь в присутствии команды графа, если, конечно, не хотел побесить Карна замашками виконта. Так что с этой стороны все должно быть чисто.
Покраснев от ярости, барон потащил мою разрисованную тушку в небольшую дверь, где в более интимной обстановке дал волю чувствам.
– Не будет у тебя, щенок, ни власти, ни богатства!
Ну что ж, терять мне все равно нечего.
– Тогда у вас, дядюшка, не будет второй половины артефакта.
– Деньги по-прежнему у меня.
– Вот и прилепите это золото к своей половине бомбы – посмотрим, что получится.
Наверное, со стороны мы напоминали торговок на базаре. Если барон знает о взрыве в катакомбах и смерти Окла, то операции конец.
– Я сам договорюсь с бандитами, – прорычал барон.
Не знает!
– Конечно, если найдете посредника. Окл зарезал вашего мошенника, а меня он знает в лицо, о вашем же существовании, дядюшка, Кривой даже не догадывается.
– Сволочь!
– Зато очень полезная сволочь! – вернул я ему такой же злой взгляд.
– Ладно, твоя взяла. Бери деньги и отправляйся за артефактом.
– Сначала вы познакомите меня с остальными, как обещали.
Барон думал долго, минут пять, но потом все же принял решение и шагнул в сторону выхода в бальный зал.
– Хорошо, но мы еще вернемся к разговору о твоей наглости.
– Дядюшка, это от страха, – покаянно закатил я глаза, стараясь выглядеть максимально невинно. Еще не хватало, чтобы он прирезал меня прямо в этой каморке.
Через зал мы шествовали, как два любящих друг друга родственника. Я улыбался во весь рот, но безрезультатно – что представляет собой виконт Вляо, здесь знали все без исключения, поэтому ничего, кроме презрения, в ответ на мою улыбку не последовало.
Всем была известна моя персона, а вот личность Яны здесь вызывала интригу. Некоторые разряженные в пух и прах молодые дворяне с интересом посматривали на смуглую красавицу,
