>
Он знал, это под силу ему и его сыновьям: старшему точно. Но не представлял для чего им это. Да и предупредили бы. Уточнил, на всякий случай. Не они, как и думал. Кто тогда?
Он возвращался к этой мысли целый день, но сообразил слишком поздно. Догадайся на какие-то полчаса раньше и… А что бы изменилось? Многое, очень многое. Не только для него – для всех.
Тот, кого спрятала Зима, возник внезапно. Он не использовал силу, ибо точно знал: проиграет. Противник сильнее и стихия его любит, оттого и умолкла. Рассчитывала, поймет. Надеялась, успеет.
Напал подло, из-за угла, опустив дубинку точно на темечко мужчины, что стоял спиной. Кабы Зима не смолчала, нападавший не смог бы осуществить коварный план: шаги выдали. Но в том-то и дело, она промолчала. Поверженный мужчина упал на спину и уставился в небо стекленеющим взглядом.
Победитель полюбовался на рухнувшее тело и расхохотался. Он смеялся так долго и так громко, как смеются только безумные, добившиеся несбыточной мечты. Выступившие от смеха слезы мгновенно замерзали и причиняли боль, но не останавливали. Стоит ли боль внимания, если мечта сбылась.
Зима не выдержала и заплакала, обрушив снег вперемежку с дождем везде, куда дотянулась. Даже там, где снега никогда не было вовсе. Люди останавливались посреди улиц, чтобы полюбоваться на свершившееся чудо. Переохлаждения, обморожения – врачи кляли зиму и не успевали принимать пациентов. Метеослужбы фиксировали небывалое и готовились к сенсационным заявлениям.
Зима их не слышала. Какое дело до чужих трагедий, когда она только что лишилась хозяина, защитника, покровителя.
– Плач – не плач, а теперь ты подчиняешься только мне, – усмешка, исказившая лицо победившего мужчины, вышла злой и неприятной. – Я – твой единственный хозяин! И скоро узнают об этом, все!
– Нет, – проскрипела Зима в ответ. – Ты никогда им не был. Никогда и не станешь!
В ответ к снегу и дождю добавились метели. Это верные волки подчинились воле жестокого хозяина, что устанавливал новые порядки. Он обходил полученные владения и улыбался: Зима подчинится снова. У нее нет выбора, как больше нет защитника. А он, наконец-то, напомнит о себе всем тем, кто о нем давно позабыл. Не просто напомнит: заставит пожалеть о забвении.
Он вернулся! Вернулся!
Глава 1
Яромир Морозов проснулся посреди ночи и уставился в темноту: что-то не так. Что? Прислушался к непогоде за окном и вскочил с кровати, прошлепав босиком к окну. За стеклом бушевала метель вперемежку с дождем. Зима даже не плакала – рыдала, ей вторил злобный волчий вой. Волки-метели, что давненько покинули этот мир, торжествовали: настало их время.
Он схватился за телефон, выбирая конференц-связь. Оба номера отозвались короткими гудками, и захотелось шваркнуть дорогой техникой о стену. С каждым последующим неудачным набором кровожадные мысли только усиливались.
– Да кому они звонят посреди ночи? – рявкнул, вновь, услышав частые гудки, и сообразил: ему.
Вернулся к кровати и сел очень прямо, неустанно глядя в окно. Ждать сложнее, чем неустанно набирать, тем более с каждой прошедшей минутой ощущение, что братья также ждут, усиливалось. Наконец, смартфон ожил, озарил подсветкой полумрак комнаты и выдавал новогоднюю мелодию, такую неуместную сейчас.
– Белян? Заря? Да, я тоже слышу, – ответил Ярил в трубку. – Сани уже вызвал. В такую метель должны не заметить. В любом случае, больше туда добираться не на чем. Но вы, все-таки, туч побольше нагоните. Метель усильте. Скоро буду.
Свет он так и не включил, а одежду выбрал на ощупь и первую, что подвернулась под руку. Одеваясь, запутался в рукавах водолазки, влез двумя ногами в одну штанину узких брюк, и чуть было не ушел в носках. Тонкий пуховик накинул, не застегивая, сунул в карман телефон и выскочил за дверь, которую за него закрыл помощник-фамильяр Фимка.
Сани стояли перед входом и подпрыгивали так, точно волновались куда больше хозяина. Ярил запрыгнул на сиденье, укрытое шкурой волка-метели и приказал трогаться. Те рванули вверх с такой скоростью, что его вжало в спинку. Можно не сомневаться: домчат так быстро, как смогут.
* * *
В соседнем доме восторженно завизжала маленькая девочка, которая тоже проснулась среди ночи и смотрела в окно. Она прижала к стеклу ладошки и нос, отчего тот приплюснулся, и заголосила:
– Мама! Мама! Дед Мороз полетел! Смотри же скорее!
– Какой Дед Мороз? Рано для него еще, – пробормотала женщина сонно, подтянула одеяло повыше и повернулась на другой бок: – Спи, давай.
Признать Деда Мороза в двадцатипятилетнем парне, одетом в пуховик и брюки, могла только девочка пяти лет. Детское воображение легко подменило пуховик яркого красного колера и белые брюки на правильную одежду
