упыря в одном из ваших жильцов, а потом ремешком выпорол расшалившегося старейшину клана вампиров?
Юрий Павлович явно темнил, так ведь и я его не заставлял ко мне приходить. А если хочешь, чтобы я с тобой работал, так будь любезен – карты на стол. Вред, который может нанести клиент, не предоставив всю имеющуюся информацию, весомее любой трудности, которая может поджидать в расследовании. Ну, и что тут прикажешь делать? Иголки под ногти загонять? Ты же уже пришел, значит, петух уже хорошенько прожарен и его клюв неделю как торчит в твоей пятой точке. Нет, тонуть будем медленно и с достоинством, да еще и детектива с собой на дно потянем…
– Алекс, а как вас по имени отчеству?
– Меня по имени отчеству Детектив Алекс, слушаю вас очень внимательно
– Меня Лейзерович предупреждал… Я когда дочку привез, первое, что он спросил: мол, не в клане ли она побывала. Я тогда решил, что глупости все это. Но с семьей переехал в другой дом… У меня два дома. А свою квартиру сдал Климовым. Детектив Алекс, Алиса рассказывала, что у вас весьма близкие отношения с Хозяйкой, я вот и подумал, что вы разбираетесь в подобных делах.
Корнев замолчал. Только что он вручил себя мне со всеми потрохами. Того, что он сказал достаточно, чтобы в лучшем случае повесили только его. Семью обычно в таких случаях изгоняют из города. А за городом жизнь совсем другая, там детективов нет.
– Откуда, Юрий Павлович, вы про старейшин знаете? Только – правду!
Корнев снова взялся за очки и принялся вертеть их в руках, как будто точно не знал, какой именно стороной их нужно держать, чтобы водрузить на законное место:
– Климовы съехали. Я им сказал, что, видно, для них это место плохое. Они и уехали. Не знаю, спасет ли это Петра, но та квартира теперь пуста. А сегодня пропала моя дочь. И вот что я нашел у себя в офисе. – Корнев положил на стол раковину. Точнее, то, что было очень похоже на раковину. – Вы послушаете?
не уверен, что это было правильно, но я согласился. Раковину нужно поднести к уху и слушать как обычную безделушку, которую привозят караванщики с Черного моря. Голос, раздавшийся у меня в ухе, был совершенно лишен эмоций, но текст был подобран достаточно удачно, чтобы сомнений по поводу угрозы не возникало:
– Твоя дочь у меня. Квартира должна быть заселена в течение дня. Дочь будет цела. Если будешь говорить с гвардией или ведьмами – дочь кончится.
Кончиться может еда. Пиво может кончиться. Золото, в конце концов. Люди – не кончаются, люди – умирают. А если попытаться отбросить эмоции, то получается так – в течение одного дня надо вычислить, кто из жильцов дома вампир, подселить кого-то в злосчастную квартиру, чтобы тварь не запаниковала и не наделала глупостей и, собственно, провести ликвидацию. При этом помощи просить не моги, ибо вампир у нас не простой, а старейшина. Старейшины они такие, они вон – ракушками с голосом пользуются, мало ли чего они еще умеют…
От дела нужно было отказываться. Было бы последней глупостью прямо сейчас не послать
