style="font-size:15px;"> Шел снег. Белые хлопья сыпались с черного неба. Я лежала на спине и смотрела вверх, в темноту ночи. Меня разбудили холодные прикосновения снежинок, таявших на лице. Я очнулась, но не ото сна. Это был не покой, а странное оцепенение, подумала я. Я медленно села – голова кружилась, меня тошнило.
Перед этим я слышала звуки и запахи. В забытьи меня манил чудесный аромат жарящегося к Зимнему празднику мяса и треск поленьев в огромном камине Большого зала. Менестрель наигрывал что-то на морской свирели, самом басовитом из народных инструментов.
Но вот я очнулась и в ужасе уставилась перед собой. Никакого Зимнего праздника или его кануна, когда люди собираются вместе, чтобы отогнать тьму, не было. Вокруг творилось нечто противоположное. Мир качался на волнах беды. Конюшня горела. Запах жарящегося мяса исходил от трупов людей и лошадей, оставшихся там. А низкие, протяжные звуки, которые показались мне зачином мелодии, были растерянными стонами людей из Ивового Леса.
Моих людей.
Я протерла глаза, силясь понять, что случилось. Руки оказались тяжелыми и бессильными, словно слепленными из теста. Кисти скрывались в непомерно больших меховых рукавицах. Или это не мои руки, а огромные звериные лапы?
Да я ли это?
Страх ударил, как кнут. А вдруг я – не я, а кто-то другой, думающий мои мысли? «Я – Би, – прошептала я. – Я – Би Видящая. Кто напал на мой дом? Как я тут очутилась?»
Я сидела, как королева на троне, в огромных открытых санях, тепло укутанная от мороза. Сани были великолепны. Две белые лошади в красной с серебром сбруе терпеливо ждали, чтобы помчать их. По обе стороны от облучка на искусно кованых крючьях, украшенных изображениями свитков, висели стеклянные фонари. Свет их падал на мягкие сиденья и изящные обводы. Я хотела провести рукой по гладкому дереву – и не смогла. Груда мехов и одеял укутывала и сковывала мое налитое сонной тяжестью тело надежнее любых веревок. Сани стояли в конце подъездной дорожки, у некогда парадного крыльца Ивового Леса. Теперь парадные двери были выломаны, дом стоял настежь.
Я тряхнула головой, силясь сбросить с разума путы. Я должна что-то сделать! Мне нужно что-то сделать, но тело такое теплое и тяжелое, как груда постиранного белья… Я не помнила, как мы вернулись в Ивовый Лес, не говоря уже о том, когда меня успели закутать в шубу и усадить в сани. Я попыталась восстановить в памяти минувший день, словно возвращаясь по своим следам в поисках оброненной перчатки. Вот я в классе с другими детьми. Вот управляющий Ревел – он умирает, но успевает предупредить, чтобы мы спасались. Вот я показываю детям вход в тайные лабиринты в стенах Ивового Леса, но дверь захлопывается передо мной. Вот мы бежим с Персивирансом. Он ранен стрелой. Меня хватают – и я почему-то бесконечно счастлива этим. Больше я ничего не помню. Но кто-то привез меня обратно, нарядил в шубу и укутал десятком одеял. И вот теперь я сижу и смотрю, как горит наша конюшня.
Я перевожу взгляд от танцующих языков огня на дом. Людей, всех, кого я успела узнать за свою
