горячего ничего больше нет. Возьми хлеба с медом и ешь быстрее.
Адаму не хотелось есть, но он понимал, что с пустым желудком идти нельзя. Он посмотрел на Фейиза, приступившего к разборке второй палатки.
– Погодите! – сказал Хакан, затем вынул пластиковую колбочку из внутреннего кармана куртки, открутил колпачок и вытряс на ладонь в перчатке несколько таблеток. – Съешьте таблетки. По одной каждого вида. Сначала одну, потом вторую – раздельно.
Не мешкая, Мериам взяла таблетки из ладони Хакана.
Сдвинув брови, Адам внимательно осмотрел медикаменты.
– Одна, скорее всего, диамокс. А вторая?
– Нифедипин, – ответил Хакан. – От кровяного давления. Он предотвратит…
Он повернулся к Фейизу и сказал что-то на родном языке.
– Отек, – перевел Фейиз.
– Эти лекарства ничего не гарантируют, – продолжил Хакан, – но принять их сто́ит. Запейте большим количеством воды. Если повезет, то нам не придется тащить вас с горы на себе.
Адам взял таблетки, глядя в лицо Хакана.
– Этот двоюродный брат, о котором ты нам не рассказал… Полагаю, он выдал своей группе точно такие же?
Хакан закрутил колбочку, сунул ее обратно в куртку и затоптал остатки костра. Мериам подошла к Адаму и прижала свою руку к его грязной небритой щеке. Затем проглотила таблетки не запивая и усмехнулась.
– Пошли, любимый, – сказала она. – Придется поднажать.
– У Оливьери лошади и мулы, – тихо ответил Адам, все еще сжимая таблетки в руке.
– А у тебя есть я. Приготовься, скоро начнем снимать.
– Ты что задумала?
Мериам рассмеялась.
– Есть только один способ их обогнать. Они захотят как можно дольше не расставаться с животными. А значит, дойдут до Второго Лагеря, а оттуда устремятся на юго-восточный склон, чтобы подобраться к пещере сверху. Как мы планировали с самого начала.
Адам подумал о разбитой скале ниже пещеры и о тысячах тонн грунта, которые могут съехать вниз по склону в любой момент. И о том, что за ночь к ним прибавилось два-три сантиметра снега.
– А мы останемся западнее камнепада, – сказал он. – Пойдем прямо к пещере, но не пересекая зону лавины. Еще не самоубийственно, но уже чертовски опасно.
Горячий диск солнца выглянул из-за восточного горизонта. Глаза Мериам светились.
– Правда, здо́рово?
В следующий раз Мериам увидела Оливьери только через девять часов. Обеими руками она держалась за ледоруб, воткнутый в ледяную скалу, зубьями альпинистских кошек пыталась зацепиться за лед. Голова пульсировала болью, живот невыносимо крутило, а глотку жгло поднимающейся изнутри желчью. Но Мериам заставила себя не блевать. С приступом горной болезни можно было справиться. Она уже приняла повышенную дозу лекарств и теперь молилась и проклинала как своего Бога, так и всех прочих. Она говорила себе, что все будет хорошо, и, скорее всего, это было так.
