видишь, с загогулиной…
Осмотрел покрытие и, не обнаружив на нём и следа от выломанных стерженьков, вынужден был прийти к мысли об относительной давности преступного деяния.
– Руки пообломать!.. – проворчал он, глядя исподлобья на обезображенную стену.
Ромка за спиной тихонько охнул, и Василий обернулся, встревоженный. Его лопоухий стриженный спутник стоял, запрокинув голову, и, зачарованно глядя ввысь, беззвучно шевелил губами.
Василий взглянул – и обмер. С невероятно удалённого льдистого потолка, обращённая теперь к странникам крышей, свешивалась искомая пятиэтажка. Верх и низ в сознании Василия поменялись местами, и ему показалось вдруг, что он летит стремглав с чудовищной высоты. Присел, словно желая ухватиться за гладкий пол, и довольно долго не решался выпрямиться.
А тут ещё к Ромке вернулся дар речи!
– Вась! – дрогнувшим голосом позвал он. – Слушай, Вась!.. А ведь это мы на потолок вышли…
Всякое бывало в жизни Василия, но такого… Мало того, что опрокинутое в зените здание само по себе являло весьма жутковатую картину, – нужно было ещё хорошо знать Василия, его простые, ясные взгляды на жизнь и неистребимую любовь к порядку, чтобы оценить в полной мере всю глубину его потрясения. Василий был смят, испуган, растерян…
Ромка же, напротив, восхитился увиденным безобразием до такой степени, что вообще перестал чего-либо бояться.
– Не, по потолку я ещё ни разу не ходил! – нервно смеясь, говорил он. – Пацанам рассказать – заторчат!..
Они сидели, прислонясь спинами к испохабленной ругательством бледно-золотистой стене, и, подняв лица, с содроганием смотрели на прилипшую к потолку громаду пятиэтажки.
– Почему она не падает? – хрипло спросил Василий.
– Мы же не падаем! – пояснил Ромка, и Василия тут же омыло изнутри жутким чувством падения, даже за стену взялся на всякий случай. – Почему в Америке никто вниз не падает?
Василий переждал неприятное чувство и отнял ладонь от стены.
– Не в Америке, а в Австралии, – сердито поправил он. – В Америке-то чего падать? Америка-то, она – сбоку, а не снизу…
Ромка не слушая пялился на пятиэтажку.
– Не, тут интересно!.. – раскатав рот от уха до уха, повторял он. – Бал-дё-ож!..
На медном лице Василия набухли скулы. Поведение спутника раздражало его, пожалуй, не меньше, чем перевёрнутый вверх тормашками мир.
– Мы вот тут сидим, – веско молвил он, – а туда, может быть, сейчас тарелка прилетит…
– Ну и флаг ей в руки! – беззаботно отозвался Ромка.
– Дел, что ли, дома нету? – злобно спросил Василий.
– А какие дела?
Василий отнял взгляд от опрокинутого в вышине здания и с неприязнью посмотрел на стриженого Ромку.
– Ты ж дома не ночевал! Родители, поди, с ума сходят!..
– Ага! Сходят! – сказал Ромка. – Им сейчас – хоть ночуй, хоть нет…
Василий вспомнил
