зовут? Мне нужно полное имя.
– Борисенко Владимир Андреевич.
– Понятно. Где хранилось снотворное, которое принимала ваша сестра?
– В ящичке туалетного столика, его забрали во время… осмотра. – Она не сумела выговорить «обыск». – Гербутон, кажется.
Шибаев выдвинул ящичек, там было всякое мелкое барахло: косметика, украшения, щетки для волос, упаковка риколы – таблеток от кашля.
– Где стоит пианино?
– В гостиной. Идемте, я покажу.
Гостиная оказалась большой комнатой в неожиданно контрастных бело-зеленых тонах. Перед глазами Шибаева возникла картинка «витаминного» салата имени Алика Дрючина: зеленый лучок, кинза, огурчик со сметаной и вегетой. Он даже невольно сглотнул. Плитка на полу – крупные бело-зеленые ромбы, задернутые зеленые шторы, что создавало в гостиной «подводный» полумрак; зеленые с золотом абажуры торшеров – их тут было три, массивный кожаный диван и два кресла – тоже зеленые; с десяток подушечек разных оттенков зелени; журнальный столик с малахитовой столешницей, на нем – ваза тонкого стекла, четырехугольная, похожая на лабораторную посуду. Обстановка вызывала ощущение холода, тем более что ковра на полу не было. Только яркие бело-зеленые квадраты, на вид очень скользкие.
– Работа известного дизайнера, – заметила Елена Федоровна. – Я всегда здесь мерзну. Инге нравилось… – Шибаев снова вздрогнул при звуке знакомого имени. – Она говорила, как в поле или в лесу. Вот она!
Шибаев невольно оглянулся, ожидая бог знает чего. Но Елена Федоровна имела в виду портрет над пианино.
– Это Инга. Работы Пенского.
Шибаев впился взглядом в женщину на портрете, снова невольно пытаясь найти сходство с той, другой Ингой, но с облегчением понял, что сходства между ними и тут нет – это была чужая женщина, с чужим лицом, с чужими длинными волосами. Кто такой Пенский, он не знал, но спрашивать не стал.
Пианино, вопреки ожиданиям, было рыжее, а не зеленое – единственное здесь теплое пятно. Равно как и обтянутый рыжим бархатом табурет. Наверху стояла большая фотография в серебряной рамке: смеющиеся мужчина и женщина с лыжами на фоне заснеженных гор. Женщина с портрета. По стеклу веером разбегались трещинки…
– Крышка пианино была закрыта? – спросил он.
– Открыта. Я закрыла, а потом только сообразила, что не нужно было…
– Какая была музыка?
– Простите?
– Мелодия. Что-нибудь знакомое?
– Понятия не имею, Инга не говорила.
– Ваша сестра играла?
– Изредка. Она окончила музыкальную школу.
Шибаев стоял на пороге, рассматривая гостиную.
– Что-нибудь было не так, когда вы пришли?
– Фотография лежала на полу… – Она кивнула на фотографию в серебряной рамочке. – Изображением вниз.
– Это ваша сестра с мужем?
– Да. Восемь лет назад. Они тогда много ездили.
– Можно
