– точно смерть есть одна из фаз жизни, точно сознание не прерывается, и идет все дальше…
Новые, странные, и удивительно хорошие ощущения, мысли и настроения переживаю я здесь в этой большой пустой и полутемной камере. Доминирующее ощущение – это всепоглощающее чувство какой-то внутренней особенной свободы. Эх… это страшно трудно объяснить. И чувство это так сильно, так постоянно и так радостно, что, внимая ему, ликует каждый атом моего тела, и я испытываю огромное счастье жизни… Что это? Откуда? Я не знаю… сознание ли это, молодое, не боящееся страдания воли, свободно и смело подчиняющееся лишь велениям моего „я“?… Не радость ли это раба, у которого, наконец, расковали цепи, и он может громко на весь мир крикнуть то, что он считает истиной?… Или то гордость человека, взглянувшего в лицо самой смерти и спокойно и просто сказавшего ей: „Я не боюсь тебя“? Не знаю, должно быть – последнее. Да, наверное, так“.
Наверное, то же самое чувствовала и Маруся.
Как ни странно, известие о том, что ей будет сохранена жизнь, ее не порадовало. Еще 20 марта 1906 года она писала своим соратникам по партии, призывающим ее надеяться на помилование. „Моя смерть представляется мне настолько общественно ценною, что милость самодержавия приму как смерть, как новое издевательство“. Когда 28 марта
Марусе сообщили о смягчении приговора, она откликнулась письмом: „Я ее (казни) так ждала, что отмена приговора на меня очень плохо подействовала: мне нехорошо“. И, несколько рисуясь, добавляла: „Я из породы тех, кто смеется на кресте“.
„Мученические смерти, – писал когда-то Фридрих Ницше, – большая беда для истории: они соблазняют“.
Негодование общества не утихало. Брат Жданова заявил, что не желает служить с ним в одном ведомстве. Аврамов, живший на широкую ногу, снимавший номер в гостинице, посещавший театр и рестораны, теперь прекратил появляться на людях и переехал на частную квартиру. Его сослуживцы подали рапорт начальству, где просили провести дознание: на самом ли деле Аврамов насиловал гимназистку?
2 апреля „подъесаул 21-й Донской сотни Петр Федорович Абрамов около 12 часов ночи при выходе из квартиры девиц Ефимовых был убит тремя выстрелами из револьвера хорошенькой барышней с длинной косой. Убийца не обнаружен“.
Казнили и второго мучителя – бывшего помощника пристава 2-й части полиции Тамбова Тихона Савича Жданова. Спасая свою жизнь, он хотел уехать из города, да не успел. Жданова застрелили 9 мая.
Убийство в Санкт-Петербурге в конце 1906 года Евгением Кудрявцевым по заданию Григория Гершуни бывшего тамбовского губернатора Владимира Фёдоровича фон дер Лауница, который руководил подавлением крестьянских бунтов жёстко, „не стесняясь действием оружия“, явилось не только подтверждением серьёзности схваток между бунтующими крестьянами с одной стороны и государственной властью – с другой, но и новым вызовом тем, кто осудил Спиридонову.
Каторга
