Личная и профессиональная жизнь переплетались всеми мыслимыми способами. Фрейд смешивал дружбу и анализ в лечении Марии Бонапарт (Marie Bonaparte), во время которого он раскрывал много личной информации о себе. Позже Бонапарт была на лечении у Рудольфа Леве и в конце концов стала его любовницей» [там же, с. 113].
Г. Габбард и Э. Лестер все же полагают, что пионеры психоанализа понимали в какой-то степени, что подобные «эпизоды» нежелательны. Может быть, поэтому и З. Фрейд, и М. Кляйн, анализировавшие своих собственных детей, тщательно скрывали это. Все эти нарушения, по мнению авторов, есть не что иное, как «наследство», которое отцы-основатели оставили будущим поколениям аналитиков, отпечаток, повлиявший на дальнейшее развитие психоанализа. «…Нарушения сексуальных и несексуальных границ были распространены среди аналитиков, которые оказали значительное влияние на развитие психоанализа в США. У Маргарет Малер были сексуальные отношения с Августом Айхгорном (August Aichorn), который ее анализировал (Stepansky, 1988). Фрида Фромм-Райхманн (Frieda Fromm-Reichmann, 1989) влюбилась в своего пациента и вышла за него замуж. Утверждают, что у Карен Хорни был роман с молодым кандидатом, которого она анализировала (Quinn, 1987). Стивен Фарбер и Марк Грин (Stephen Farber & Mark Green, 1993) описывают истории ряда “звездных” аналитиков в Южной Калифорнии, проводивших безграничный анализ со своими звездными пациентами. Аналитики выступали в роли технических советников в фильмах, которые ставили их пациенты. Другие участвовали в написании сценариев вместе с ними. Третьи поощряли пожертвования пациентов различным фондам, с которыми был связан аналитик. Во всех случаях было общее размывание границ между аналитическими и социальными отношениями» [8, с. 115].
Т. Гузейл и A. Бродский [64] напоминают своим читателям, что сам З. Фрейд проводил анализ, прогуливаясь со своим анализандом вдоль берега реки, посылал пациентам открытки, давал им книги, дарил подарки, поправлял их, когда они, плохо осведомленные, говорили что-то о членах его семьи, оказывал финансовую помощь, кого-то угощал обедом и т. п. Знаменитый аналитик Д. Винникот анализировал своего близкого друга, неформально общался с пациентами, а один из его пациентов (ребенок) столовался у него дома. Масуд Хан – протеже Д. Винникота, которого авторы характеризуют как поразительную, харизматичную, а возможно, даже психопатическую фигуру в раннем британском психоанализе – сплетничал о своих высокопоставленных клиентах и других пациентах, организовал союз между пациентами (мужчиной и женщиной), сидел за покерным столом вместе с двумя своими клиентами и т. п.
В ранние времена психоанализа, констатируют Г. Габбард и Э. Лестер, реакция на подобные нарушения не была такой, как сейчас, поскольку «смысл слова “этика” в те дни подразумевал защиту своих коллег. Более того, другие аналитики беспокоились о том, что и против них могут выдвинуть обвинения пациенты, и никто не хотел столкнуться с такой перспективой» [8, с. 117].
1. Как авторы объясняют, почему на ранних
