отношений лучше, более приемлем для людей, чем ценностный монизм.
Признание того, что многообразие лучше, чем однообразие, И. Берлин относит к завоеваниям либеральной культуры. Но он отмечает, что это признание подвергалось и подвергается нападкам, как справа, так и слева. И, что более важно, Берлин показывает, что магистральной идеей и традицией всей западной мысли был вовсе не плюрализм, а именно монизм. Монизм он характеризует как «центральный тезис западной философии от Платона до наших дней». Он считает, что идея благоприятности разнообразия была введена в обращение в период раннего романтизма и до этого просто не существовала [18]. «Никто до ХVIII века не согласился бы с этим, раньше истина была одна, и многообразие было для нее неблагоприятно» [18, с. 57].
В своих работах Берлин подробно прослеживает развитие идеи плюрализма ценностей в ее противопоставлении монизму. Он анализирует всю историю западной философской мысли с точки зрения этого разделения.
Как отмечает Берлин, суть интеллектуальной традиции Запада начиная с Платона основана на следующих трех догмах:
1. На любой важный вопрос есть только один верный ответ. («На любой правильно сформулированный вопрос есть один и только один ответ, все остальные, будучи отклонениями от истины, оказываются ложными, и это справедливо применительно к вопросам, затрагивающим проблемы поведения и душевной жизни, т. е. к вопросам практическим, равно как и к вопросам теоретическим и эмпирическим − к вопросам о ценностях не в меньшей степени, чем к вопросам о фактах» [2, с. 668]).
2. Существует надежный путь к получению ответов на эти вопросы, истинные ответы на подобные вопросы в принципе могут быть найдены.
3. Верные ответы, если их найти, должны совместиться друг с другом, образуя единое целое, потому что истина не может быть несовместимой с другой истиной; всеобъемлющее знание такого рода и решило бы загадку мироздания. («Эти истинные ответы не могут вступать в конфликт друг с другом, ибо одно истинное утверждение не может оказаться несовместимым с другим, …в совокупности все эти ответы должны составлять единое гармоничное целое: по мнению одних, они образуют логическую систему, каждый элемент которой логически влечет за собой все остальные элементы и сам предполагает наличие их всех; по мнению других здесь имеет место отношение частей к целому или, по крайней мере, полная совместимость каждого элемента со всеми другими» [2, с. 668–669]).
Существуют разногласия о том, какой именно путь ведет к этим скрытым истинам, но не подвергается сомнению, что такой путь есть.
По поводу условий, при которых эти истины можно было бы открыть, мнения также расходятся: «одни полагали, что люди, в силу первородного греха, присущей им ограниченности или в силу естественных обстоятельств, никогда не смогут найти все ответы на все вопросы… другие считают, что совершенное знание было до грехопадения, до потопа или до какого-нибудь другого бедствия, обрушившегося на людей, вроде строительства Вавилонской
