нового дня встречало ласково и ободряюще. Холодок, царивший в кафе, не позволял долго нежиться. Когда пробудился Кристиан, Эванс и Руни, судя по всему, уже бодрствовали, по крайней мере, в обеденном зале они отсутствовали. Только Шон еще спал, вытянув в проход между столами свои длинные худые ноги.
Кристиан поднялся с дивана и размял затекшие мышцы. За окнами кровавыми красками расцветал рассвет – он был потрясающей красоты, словно подобную картину мазками на небе изобразил искусный художник. Дождь совсем прекратился, небо просветлело, стало возможным видеть горизонт. Заправочная станция, омытая дождем, представляла собою жалкое зрелище – ни одного автомобиля на раскисшей дороге, горы мусора, которые струи воды растащили на большие расстояния, лужи и грязь.
Оставаться в кафе дольше казалось бессмысленной идеей. Возможно, на востоке и была какая-то иная жизнь, без инфекции, но это стоило проверить. Правда, как они смогут беспрепятственно выехать с территории заправочной станции, когда дорога стала настолько отвратительной…
Кристиан не наблюдал поблизости Руни и Эванса, и это ему не понравилось. Эванс был агрессивным и по своей сути сумасбродным человеком, мало ли что он мог сделать с девушкой, тем более желание причинять боль уж точно входило в список его жизненных принципов. Переживания молодого человека были, однако, напрасны, – выглянув из окна, он увидел, как Руни возвращается с прогулки, а Эванс вернулся гораздо позже, что говорило о том, что все-таки они прогуливались раздельно. Девушка испачкалась в грязи; она тщательно отряхнула одежду прежде, чем войти в кафе, и сразу направилась к Кристиану и Шону, который тоже проснулся.
– Снаружи так здорово! – задорно рассмеялась девушка, тряхнула волной густых русых волос и тут же собрала их резинкой в пышный хвост. – Там такой свежий воздух, которым я давно не дышала! Еще не забыли, чем пахнет воздух после долгого проливного дождя?
Кристиан одобряюще улыбнулся в ответ. Задорное настроение Руни передалось и ему.
– Неужели наступило утро? – явно усмехаясь, произнес Шон наигранным тоном и поддельной натянутой улыбкой. – И мы до сих пор живы? Ух! Браво!
– Знаете, Шон, у вас своеобразное чувство юмора: часто вовсе непонятно, шутите ли вы или говорите всерьез, – сказал Кристиан, пристально глядя на старика.
Тот одарил его в ответ лучезарной, в этот раз без намека на неискренность, улыбкой.
– Как воспринимать мои слова, целиком зависит от твоей точки зрения, Кристиан. Если тебе кажется, что я, как клоун в цирке, изливаюсь юмором, то пусть это будет так. Если тебе думается, что я очень серьезен, значит, так оно и есть. В чем проблема, Кристиан?
– Никакой проблемы нет, – отрезал молодой человек. – Она у вас в голове.
– Да? – На переносице старика углубилась поперечная складка. – Что-то я совсем не понимаю, на что ты намекаешь, малыш. Не хочешь все объяснить?
Прочитав намерение на лицах обоих мужчин, пусть даже ей и почудилось,
