снимут эти самые отпечатки.
Похороны Андрей помнил смутно, а если точнее, то некоторые моменты его память вообще не зафиксировала. Он не помнил, как прощался с Игорем, кто и какие слова говорил при прощании, как опускали гроб с телом в землю. Этот промежуток времени исчез из его сознания. Возможно, это было даже хорошо. Для Андрея старший брат остался живым, улыбающимся, красивым человеком с ласковыми черными глазами. Игорь внешне был очень похож на смуглую татарку-мать. Через несколько месяцев после похорон Мария Андреевна сказала Андрею:
– Игоря отец к себе забрал. Василий Андреевич меня любил, и, безусловно, хотел, чтобы я была рядом с ним. Но, видимо, решил, что я должна с тобой остаться, а Игорь ему меня заменит. Я точно знаю, что он так решил. И если бы это было не так, то я давно бы ушла к ним. Добровольно и сознательно. Но не смогла пойти против его воли – я нужна здесь, нужна тебе.
После похорон Андрея все-таки отвезли в райотдел милиции – пришли к ним домой два милиционер, взяли Андрея с двух сторон за руки и посадили в машину.
Допрашивал его все тот же капитан, Анатолий Викторович.
– Для начала ты мне, парень расскажи, за что ты брата ударил по голове, фактически убил. Машину не поделили, или гараж? Что смотришь, как будто с печки упал? Разве это не ты его по голове ударил? У тебя руки были в крови, когда мы приехали. Не успел вытереть? У твоей матери то же самое – кровь на руках. Поэтому она и прикинулась невменяемой? Допросов боялась, вот и спряталась за спину врача. Скажи, я прав?
Капитан не уставал задавать и повторять нелепые вопросы, а Андрей, покачиваясь от бессилия и усталости сидел перед ним на стуле и молчал. Молчал не от того, что тогда знал законы и использовал свое право на молчание. Он молчал потому что не понимал, о чем его спрашивает взрослый мужчина и не просто спрашивает, а покрикивает, издевается и держит его на этом жестком, неудобном стуле, в то время как ему так хотелось прилечь, закрыть глаза и увидеть смеющееся лицо Игоря.
Допрос закончился поздним вечером. Конвой отвел Андрея в маленькую комнату с узкой, потертой кушеткой и одним стулом. Андрей лег на кушетку, свернулся калачиком и его сознание отключилось. Игорь, мама, снова Игорь и мама…
Очнулся Андрей от тихого мужского разговора возле открытой двери в его камеру:
– Викторович, ты не забыл сколько парнишке лет?
– Это моя работа. Мне приказали, а приказы я привык исполнять без разговоров. Как он ночь провел?
– Никак он ее не проводил. Мгновенно отключился и постанывал во сне. Я ему с вечера еду принес, вон она стоит на столе. Не притронулся. Смотри, Викторович, не перегни палку. Случись что, так спрос-то, с тебя будет. Начальство, оно и есть начальство – они ручками разведут и скажут, что ничего знать не знали. Это капитан-беспредельщик парнишку угробил. Кровь на руках? Это ты такой аргумент придумал? А ты ее, эту кровь запротоколировал? Ты смывы сделал? Чья это кровь? Парнишка нос разбил и кулаком утерся.
