придется попробовать еще раз. Нам очень нужен этот склад. Так что заканчивайте тут с машиной и ступайте на ужин, а потом отдыхать. Завтра вам понадобятся силы. – Давая понять, что разговор окончен, Томас повернулся ко мне и спросил: – Ты надолго к нам? Сколько сможешь пробыть?
Я неопределенно пожал плечами:
– Спешных дел пока нет, так что воспользуюсь твоим гостеприимством денька так три-четыре.
– Это хорошо!
Томас кивнул и расплылся в улыбке. Такие улыбки я хорошо знал. Меня одаривали ими руководители практически всех поселений. Оно и понятно, ведь пока я гощу у них, оборона лагерей усиливалась мощной огневой единицей, да еще к тому же мобильной и бронированной.
– Вот и договорились.
Обернувшись к ребятне, я пожелал им успеха в труде, захватил автомат и вещмешок, закрыл бронированную дверь на висячий замок и вместе с Крайчеком двинулся в глубь лагеря. Мимо нас пробегали люди с топорами и крючьями. Они спешили побыстрее вышвырнуть разрубленное тело кентавра прочь за стену. В пищу оно было не пригодно, да и на удобрения не годилось. Кентавры порядком фонили. Складывалось впечатление, что они каждый день жрали стронций. И где они его только находили? Загадка, на которую пока никто не отыскал ответа.
Томас вел меня к себе. Когда я приезжал, мы всегда пару часов общались у него в кабинете. Чаще всего наедине, хотя иногда к нашей компании присоединялась Нина – его жена, русская жена. У Крайчека где-то там за океаном осталась семья, двое детей. Но это ведь там… далеко… почти что на другой планете. Добраться туда практически невозможно. Да и нужно ли пытаться? Существует ли сейчас она – эта великая Америка? Цел ли Вашингтон? Жива ли его семья? Столько вопросов, на которые нет, и, скорее всего, уже никогда не будет ответов. Так что Крайчеку оставалось лишь одно – начать жизнь заново, как говорится с чистого листа.
Резиденция начальника лагеря располагалась в небольшом трехэтажном здании, которое находилось практически в центре периметра. Раньше в подобных домишках обычно располагались школы или детские сады. Такие П-образные уютненькие особнячки под двухскатными крышами, со всех сторон окруженные сквериками, клумбами, лужайками и детскими площадками. Может и здесь все это когда-то было. Да не может, а точно было. Вот только мертвым все стало, пригодным разве что на дрова. И так бы это воспоминание о былой красоте и гнило, превращая окрестности в подобие старого заброшенного кладбища, не появись здесь Томас Крайчек со своими переселенцами. Они расчистили территорию, выкорчевали пни старых деревьев и попытались вернуть сожженной кислотными дождями земле ее былое плодородие.
– Ну, как у вас дела с регенерацией почвы? – я оглядел ровные ряды затянутых полиэтиленовой пленкой теплиц. – Есть уже какие-нибудь результаты?
– Идем, Макс, покажу, – Крайчек взял меня на буксир и перетянул на тропинку, которая вела к старым теплицам, тем самым, что я помогал строить полгода назад.
Еще на подходе сквозь исчерченный грязными белесыми разводами полиэтилен я разглядел
