ему матерью.
По окончании училища Пантолеон стал обучаться врачебному искусству у знаменитого придворного врача Евфросина и делал такие успехи, что на него обратил внимание император. Он пожелал приблизить к себе талантливого молодого человека.
Тогда же в жизни Пантолеона произошло событие, определившее его дальнейшую судьбу. Состоялась его встреча с пресвитером Никомидийской церкви Ермолаем.
Ермолай жил в Никомидии, скрываясь с немногими христианами от язычников, ведь при наступившем гонении великолепный христианский храм был разрушен и до двадцати тысяч христиан сожжены, а епископ Анфим и многие пресвитеры погибли мученической смертью. Из окна уединенного домика, в котором Ермолай нашел себе прибежище, он заметил благообразного юношу, и ему было открыто, что перед ним избранный сосуд Божий.
Это был Пантолеон. Однажды Ермолай пригласил юношу войти к себе в дом и расспросил его о родителях, о вере, обо всей его жизни и передал ему в главных чертах христианское учение. Слова старца возбудили в Пантолеоне, прозванном впоследствии Пантелеймоном («всемилостивым»), картины раннего детства: он слышал те же слова от своей покойной матери-христианки и вспомнил, как она часто молилась, призывая имя Христа…
С тех пор Пантелеймон каждый день заходил к Ермолаю и с наслаждением слушал то, что открывал ему служитель Божий о Иисусе Христе. Точно что-то родное вливалось в чистую душу юноши. Однажды он шел от своего учителя и увидел на дороге дитя, умершее от укуса ехидны, лежавшей тут же. Юноша воззвал к Иисусу Христу с глубокой верой, да явит Он силу Свою и воскресит дитя, – и дитя ожило, а ехидна испустила дыхание. Это чудо всемогущества Господа Иисуса Христа окончательно утвердило Пантелеймона в христианской вере. Он немедленно принял Святое Крещение от Ермолая, принял после того Святые Тайны и провел в доме пресвитера еще несколько дней.
Став обладателем истинного сокровища, Пантелеймон желал разделить его со своим отцом. И Бог помог ему убедить отца принять христианство. Совершилось это так: когда Пантелеймон получил известность как хороший врач, то к нему привели одного слепца. Тот рассказал, что уже обращался ко многим врачам, но никто не мог ему помочь.
«Почти все имение я растратил на лечение, – жаловался больной, – но никто не вернул мне зрения. Я готов отдать остальное мое имущество тому, кто излечит меня от слепоты». – «Свет глазам твоим возвратит Отец света, Бог истинный, – сказал Пантелеймон. – Мною, недостойным рабом Своим, совершит Он твое исцеление! – прибавил он, вдохновляемый пламенной верой. – Все же, чем ты обещаешь пожертвовать, раздай бедным». – «Сын мой, – сказал Пантелеймону бывший при этом отец его, встревоженный его словами, – зачем ты обещаешь то, чего не можешь исполнить? Каким образом ты надеешься исцелить больного, которого все врачи признали неисцелимым?» – «Те врачи не могли исцелить его, потому что велика разница между их учителями и моим Учителем…» – «Но ведь и сам Евфросин не имел успеха в лечении этого ослепшего человека», – возразил Евсторгий, думая, что его сын говорит о знаменитом учителе.
Между тем Пантелеймон, подойдя
