и снова старалась вдохнуть, но у нее упорно не получалось. Она стала сильно давить на солнечное сплетение, на сердце, ладонями стараясь сделать самой себе непрямой массаж. Дышала по-собачьи, как в родах. Понимала, что вот сейчас ее даже никто не услышит, потому что сил кричать не было. Просто загнется на черном кафеле в этом холодном туалете. Она стукнула себя в грудь и через боль сделала маленький тяжелый вдох. Потом еще и еще. Осела на пол. Открыла кабинку, чтобы ее хотя бы нашли. Боль в сердце постепенно отпускала.
«Что пьют в таких случаях? Валокордин? Валидол? Корвалол? Нитроглицерин? – названия всплывали в мозгу один за другим, Эмма знала их, ведь была тренером, а в зале может случиться все, что угодно. Но никогда, ни разу еще этого не случалось с ней – здоровой жизнерадостной чистокровной кобылицей!
Она с трудом поднялась и по стене добралась до раковины. Включила холодную воду и подставила голову под струю. Черная тушь потекла на белый фаянс, Эмма умывалась раз за разом, пытаясь без тоника смыть косметику, получалось с трудом. Она плюнула – пусть видит ее темные разводы под глазами. «Он не виноват! Он, блин, был не виноват! А теперь что же – виноват?» – она, наконец, смогла вдохнуть полной грудью. Закинула назад влажные волосы и пошла в зал. Когда ее увидели гости, все притихли. Борис, казалось, стал чуть меньше в росте. Глаза его были колючими и невероятно виноватыми. Он был готов защищаться и врать. Отрицательно мотнул головой, взглядом упрашивая Эмму не устраивать скандала здесь и сейчас. Но это было тем самым запалом, после которого пушка выстрелила. Эмма не та, которая будет терпеть! Он прекрасно знает ее нрав. Она …
Подошла к нему. Он остался стоять рядом. Все заворожено смотрели на них. Даже дочка замерла в удивлении. Эмма достала телефон. Молча показала ему фотографию. Подняла руку, погладила гладко выбритую щеку и тихо произнесла: «Ты все разрушил», и со всей силы саданула пощечину. Женщины в зале вскрикнули. Мужчины привстали с мест. Мама Бориса зажала рот рукой. Тут к Эмме подскочила Лилия.
– Мамочка, ты что? Не бей папу.
Эмма присела на корточки, взяла в ладони розовые щечки дочери.
– Ты поедешь со мной?
Слезы градом полились из глаз. Она знала, как дочь обожает и боготворит папу. Понимала, что та, особенно после удара, может отказаться и остаться с отцом. И Эмма ничего не сможет изменить, потому что невозможно заставить ребенка сделать выбор не по душе. Она просто будет завоевывать и упрашивать дочку, чтобы та жила с ней. Она надеялась…
Но Лиля, увидев мамины слезы, которые были страшнее пощечины, о той малышка, казалось, уже забыла, ответила:
– Конечно, мамочка! Не плачь! – она обняла маму, и та подняла Лилю на руки.
Эмма встала и посмотрела на десятки глаз, шокировано смотрящих на нее. Конечно, это позор. Но она – за правду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу
