style="font-size:15px;"> Борис молча прошел в детскую, взял у няни практически собранную сумку и отставил в сторону. Нежно прикоснулся к локтю Марии:
– Вы не могли бы час-другой погулять с Лилей на улице? Сводите ее в кафе. Я позвоню, когда надо будет вернуться.
– Конечно, – она кивнула.
Быстро собравшись, они вышли из квартиры. Надутая до невозможности Эмма сидела в спальне, глубоко спрятавшись в кресло, и ждала объяснений. Конечно, нужно уходить и точка. Но раз уж он так не вовремя вернулся с пляжа, то хотелось бы выслушать режиссерскую версию фильма.
Борис встал в проеме двери.
– Ну что ты там себе накрутила? Очередной вояж, курортный роман или киноэпопею?
– Я хотела бы услышать это от тебя! – с сарказмом прищурив глаза, подняла взгляд на мужа.
– Да все очень просто и безобидно, – он улыбнулся своей обезоруживающей лисьей улыбкой.
– Ну конечно, конечно! Это как?
– Да так, – он сел напротив на корточки и преданно посмотрел в глаза супруги, – эта девушка – наша новая сотрудница. Мы со Славкой поспорили, что она прыгнет ко мне в постель через три дня. Но я не собирался этим пользоваться, просто надо же доказать коллеге, что я супер-мачо? – он заискивающе улыбнулся. – Это была просто случайность.
Боря пожал плечами и поцеловал коленку жены.
Она взбрыкнула ногой.
– Отвали. Все кончено.
– Все только начинается, родная, – он схватил ее за ногу и выдернул с кресла на пол.
Эмма стала вырываться, но в глубине души успокоилась. Уж она-то знала, какой Славка кобель – даже к ней, жене друга, клеился. Он-то и подтолкнул благоверного на скользкую дорожку.
Боря стянул с нее блузку, Эмма завизжала:
– Отстань, даже и не думай! – сама же сделала все, чтобы потереться большой грудью о мокрую рубашку мужа. От холодной ткани ее соски напряглись и врезались в обтягивающие кружева бюстгальтера.
– Лишняя облицовка, – муж дернул за сердечко в серединке, нежная ткань лопнула, и лиф полетел на пол, открыв прекрасные упругие шарики. Он впился в них губами, вдохнул сладкий аромат. Эмма растаяла под ним, слегка озябнув от холодной мокрой одежды, которую Боря не успел снять. Тело покрылось гусиной кожей.
– Ты же моя бедненькая, замерзла, солнышко мое рыжее, – он стянул с нее успевшие намокнуть джинсы, быстро скинув с себя мокрую одежду, остался совершенно голым. Его мощный накачанный торс поражал своей идеальной рельефностью. Упругая сила манила к себе, сладкая истома разлилась по животу Эммы, мягко сползла в ноги и уютно устроилась в кончиках пальцев, нежно покалывая их.
– У тебя не получится! Я никогда тебя не прощу! Слышишь? Ни-ког-да! – она продолжала выпендриваться, хотя взгляд откровенно горел страстным желанием.
– Конечно, простишь! – он накрыл ее своим телом. Сквозь замершую кожу тут же полились согревающие лучи сексуальной энергии. С силой войдя в нее, он придавил груди, ласково сжимая их пальцами. – Солнышко, ты такая нежная.
– Я?
