хают, словно листья на сломленной ветви, буквально за несколько дней, обрекая своих детей расти сиротами. Именно поэтому ещё в детстве я решила, что никогда в жизни не позволю себе полюбить и обрести пару, и с тех пор была верна своему обещанию.
Так уж вышло, что я родилась с уникальным, но, увы, бесполезным для моей общины даром исцеления живых существ. А вот магии, действующей на растения, во мне напротив не оказалось ни капли. Община позаботилась обо мне, несмотря на мой изъян, ведь друиды славятся широтой своих душ.
Друиды не нуждаются в исцелении, ведь их организм обладает сильнейшей способностью к восстановлению за счёт энергии растений. А животные и птицы, которых я втайне от своих сестёр и братьев лечила в детстве, по законам природы разрешается исцелять лишь в особенных случаях, когда их болезнь противоречит этим самым законам природы.
В детстве я все никак не могла понять, почему больное дерево обязательно нуждается в лечении, а больная птица, пусть и старая, или раненый волком оленёнок – должны быть неприкосновенны для лекаря.
Законы природы, естественный отбор были для меня дикостью и воплощением зла. До момента гибели мамы и папы. После этого воплощением зла стали варлары. Этот дикий народ разрушал все на своём пути. Они населяли каменные пустыни Окомуса, что граничат с владениями красных ведьм.
Эта война длилась уже более полувека. Она то затихала, то возрождалась с новой силой, унося с собой тысячи жизней. О жестокости варларов слагались легенды и страшные сказки, которыми пугали непослушных детей. Самые страшные рассказы повествовали о короле Рейгране – беспощадном предводителе варларов. Если верить приданиям, любой несчастный, повстречавший его на своём пути, был обречен на мучительную смерть.
Я не знала имени убийцы своей матери, но почему-то внушила себе, что это был не кто иной, как сам Рейгран. Ещё в детстве я возненавидела его всем сердцем, и поклялась отомстить.
Где-то в отдаленном уголке моего сознания билась настойчивая мысль о том, что он может быть совершенно непричастен к её смерти. Однако даже если это и так, этот варлар все равно заслуживает мою ненависть, уже за одни только бесчисленные зверства, что он совершил.
Повзрослев, я оставила мысли о мести. Друиды – мирный народ. Насилие нам чуждо на уровне инстинктов. Но, несмотря на это, моя ненависть к Рейграну и всему роду варларов никуда не исчезла. Напротив, с годами она лишь крепла, подпитываемая моими детскими обидами и постоянно растущим чувством одиночества.
В родной общине я была изгоем. Неспособность выполнять предназначение своего вида накладывало на меня свой отпечаток, не позволяя чувствовать себя полноценным членом общины. Нет, никто не обижал меня, напротив, все были добры и внимательны. Куда более добры и внимательны, чем к остальным, полноценным друидам. Старейшины даже придумали мне работу, чтобы я чувствовала себя нужной. Мне было велено патрулировать отдалённые приграничные территории леса, находить деревья, нуждающиеся в лечении, и помечать их особым заклинанием, чтобы после на это место мог прийти кто-то из моих братьев и сестёр, и выполнить свою работу. Смех. Будто они сами не смогли бы найти эти деревья. Друиды чувствуют энергию больных растений на расстоянии, и вряд ли нуждаются в моих услугах. Однако я покорно выполняла возложенную на меня миссию, стараясь не думать о её бесполезности. В конце концов, мне нужно было чем-то себя занимать.
Монотонно обходя границы леса, я помечала одно дерево за другим, в своих мыслях улетая далеко от этого места. Однажды Ираида, одна из друидов-старейшин, которая была моим наставником, рассказывала мне о людях. В молодости ей довелось ухаживать за молодым лесом близ людской деревни. И эта удивительная раса, по её словам, совершенно не владела никакой магией. Ираида всегда вспоминала о них с теплом, говорила, что они очень добры и трудолюбивы, однако, вот несчастье, живут совсем недолго, и подвержены самым различным болезням.
Каждый раз, когда я слушала её рассказы о людях, мое сердце начинало биться сильнее, и сомнения в собственной необходимости этому миру на время покидали меня. Втайне от всех я мечтала бежать, поселиться рядом с людской деревней, и посвятить свою жизнь помощи этим беззащитным созданиям природы.
А однажды я уговорила Ираиду показать мне людей, и каким-то чудом она согласилась. Мы отправились к северным границам нашего леса, пересекли горный хребет Мансара и оказались у берегов Манящего озера, как его прозвали из-за тёплых и прозрачных вод, так и призывающих в них окунуться.
На берегу была деревня. Всего несколько домов из красной глины, прикрытых соломенными крышами. Возле домов на взрыхлённой почве росли незнакомые мне растения, а человеческие женщины и мужчины ухаживали за ними. В них действительно не было магии, но они делали всё, что могли: взрыхляли почву вокруг, чтобы обогатить корневища кислородом, поили растения водой.
Я с жадным любопытством наблюдала за этими людьми. Они были очень похожи на друидов, но все же отличались. Их кожа
