наша встреча была предрешена, – продолжал он. – Нас вели друг к другу высшие силы для определенной цели.
– Какой?
– Белый не может существовать без черного, а черный без белого. Мы встретились, чтобы дополнять друг друга.
– Хочешь сказать, что черный – это цвет твоей жизни? – осторожно спросила Анна, наблюдая за его отражением в зеркале.
Роман посмотрел куда-то в сторону. Выражение его лица оставалось бесстрастным, но голос понизился на целую октаву и стал холоднее, чем ледяные мурашки, которые поползли у Анны по спине:
– Возможно.
– С чем это связано?
Ох, зря она спросила! Его лицо исказил спазм, глаза потускнели. Рука Романа, лежащая на ее плече, напряглась. Что же его так гложет? Почему он не может поделиться болью, спрятанной глубоко внутри?
Вопрос Анны повис в воздухе. Лицо Романа приняло прежнее холодное выражение, пальцы расслабились. Она перевела взгляд на свое отражение. Собственной болью ей тоже не хочется делиться.
«Ты виновата. Только ты!» – напомнил ей внутренний голос, разбередив незажившие раны.
Да, она виновата в смерти родителей. Они ушли из жизни так рано и так быстро, что осознать утрату получилось не сразу. Несколько месяцев Анна молчала, пребывая в шоке, и ни один психолог не смог помочь. Под тяжелой плитой был погребен весь ее мир. Девушка часто приходила к ним, охваченная скорбью, терзаемая чувством вины и одиночества. Но безмолвные кресты не могли ни обнять, ни успокоить.
«У всего есть своя цена», – впоследствии сказала ей подруга, знавшая о вине Анны. И эти слова разрывали сердце.
Старые страхи мгновенно ожили, стоило лишь взглянуть в глаза своему отражению. Слова Романа вырвали ее из воспоминаний:
– Ты просто красавица! Такие восхитительные темно-каштановые волосы, гладкие и мягкие, как шелк. – Он осторожно и нежно погладил ее по голове. – И черты лица просто идеальны. – Словно в подтверждение своих слов Роман обвел ладонями овал ее лица – от лба до подбородка. Наконец, сильные пальцы коснулись ее шеи. – Кожа нежная и бархатистая, – приговаривал он. – И шея тоненькая, как ножка бокала. Если сильно сжать, можно сломать.
Анна вздрогнула от этих слов и попыталась подняться, чтобы уйти, но Роман не позволил.
– Подожди, я еще не закончил.
Она испуганно подчинилась. Зеркало тут же показало лицо, на котором отразились все эмоции, испытываемые сейчас Анной. По щекам разлился румянец волнения, а в глазах заметался страх.
– Ты боишься, – догадался Роман и положил тяжелые руки на ее плечи.
– Нет, – как можно уверенней отозвалась она.
– Я же вижу, что ты испугалась.
Странная улыбка тронула его губы.
– Мне нравится видеть в глазах человека страх. Он словно подпитывает меня, придает силы.
«Все-таки он ненормальный», – подумала Анна, с тоскою взглянув
