избытке на мордахе, нехорошо для женщины… Ты чего, Ириша?
Она, неотрывно глядя в телевизор, встала со стула, упираясь ладонями в столешницу, застыла, вроде как и не дышала. С появлением нового снимка той же девушки в светлом пальто с букетом осенней листвы под цвет ее волос произнесла совсем чужим голосом:
– Вот моя фотография, до этого не мои были.
Обалдевший дед снова перевел взгляд на экран любимого телика, а там уже другой снимок: рыжая девушка в длинном (нарядном) летнем платье с оголенными плечами у автомобиля. Он покосился на Иришу, вопросов не задавал, просто не знал, о чем в таких случаях спрашивают, она сама сказала:
– И это… моя фотография… четырехлетней давности… Обе были напечатаны в глянцевом журнале. А это… это уже не я.
Нет, она! Она, она! С ума сойти! На экране фото Ириши в каком-то публичном месте типа ресторана, судя по столикам за ее спиной, и она точно не в себе. Нет, ну, правда, видно же: пьяная, к тому же растрепанная, какая-то вульгарная и неопрятная.
Следующая фотография наверняка из того же места, так как платье на Ирише (или не Ирише?) из предыдущей фотографии, но теперь девушка сидит на полу у стены и то ли плачет, то ли хохочет…
Еще фотка – для пуританина деда Темы просто немыслимая: Ириша (нет, похожая на нее девица) держится за вертикальную палку, а сама… с сиськами наружу! Одежда на бедрах, а изогнулась… как гимнастка. Дед Тема, глядя на калейдоскоп компрометирующих снимков и почесывая седую бородку, произнес задумчиво, кстати, не обращаясь к Ирише, словно себя спрашивая:
– Кого же тогда застрелили сегодня?
– Меня. Так будут думать все.
– А кто она?.. – указал он подбородком в сторону телевизора.
– Не знаю, Артем Иванович, не знаю. Но сестер у меня никогда не было ни родных, ни двоюродных, истории про разлученных близнецов тоже не мой случай. А имя… имя у меня было – Ирма Шубина.
Если б кто-то со стороны услышал их, непременно подумал, что Ириша слегка умом тронулась, но дед Тема воспринял ее слова всерьез:
– Так это… ты что же, все вспомнила?
А она никогда и не забывала. Просто всех обманула, будто потеряла память, – в исключительных условиях обман бывает спасением от опасных вопросов и абсолютно ненужной помощи. Обстоятельства иной раз непредвиденно поворачиваются самой черной стороной, появляется необходимость отсоединить от себя прошлую жизнь, вырезать из биографии, как некий болезненный нарост, ошибочно прилипший к здоровому телу, душе, сознанию. И тогда выходом становится… банальная, но для всех убедительная потеря памяти. Зато никому в голову не приходит вернуть человека в его прежнюю жизнь – возвращать-то некуда.
Но сегодня Ириша проболталась, непроизвольно проболталась, потеряв контроль над собой. Потому что репортаж, который она смотрела, включил старую программу, а в ней – обиды, боль, страх, смерть и выживание… Все звучит тоже банально, но при условии, что происходящее не
