с тобою и с нами!Интересно, что в начале 1920-х гг. Сологуб использует уже хорошо знакомый ему свободный стих также при переводе немецких импрессионистов: Ивана Голла («Демонстрация», «Maternite», «Стикс», «Лес», «Канарейки», Георга Гейма («Длинны твои ресницы…»), Франца Верфеля (верлибры которого переводил также О. Мандельштам; «Улыбка, дыхание, стремление»), Курта Гейнике («Народ» и «Труба бури»).
Если вернуться к силлаботонике Сологуба, то тут особый интерес представляют также исключения. Например, достаточно часто встречающиеся у поэта краткие и сверхкраткие размеры – двух- и трехстопные, чаще всего – трехсложники, например, довольно редкий в русской традиции двустопный анапест:
Не нашел я дороги,
И в дремучем лесу
Все былые тревоги
Осторожно несу.
Все мечты успокоя,
Беспечален и нем,
Я заснувшего зоя
Не тревожу ничем.
Избавление чую,
Но путей не ищу, —
Ни о чем не тоскую,
Ни на что не ропщу.
Но чаще Сологуб обращается к сверхдлинным размерам, обычно – цезурированным; вот пример тоже достаточно раритетного в русской традиции восьмистопного хорея:
В этот час, когда грохочет в темном небе грозный гром,
В этот час, когда в основах сотрясается наш дом,
В этот час, когда в тревоге вся надежда, вся любовь,
И когда сильнейший духом беспокойно хмурит бровь,
В этот час стремите выше, выше гордые сердца, —
Наслаждается победой только верный до конца,
Только тот, кто слепо верит, хоть судьбе наперекор,
Только тот, кто в мать не бросит камнем тягостный укор.
Более распространен шестистопный дактиль, нередко ошибочно отождествляемый с гексаметром; Сологуб и здесь выбирает выразительный вариант с графическим подчеркиванием цезуры путем выделения полустрок (тоже достаточно редкий прием):
Сад чародейных прохлад
ароматами сладкими дышит.
Звонко смеется фонтан,
и серебряный веер колышет.
Зыблется тихо гамак,
призакрытый отрадною тенью.
Дева, качаясь, лежит,
убаюкана счастьем и ленью.
Прутья решетки стальной
над кремнистой дорогою блещут.
Пыльные вихри встают
и полуденной злобой трепещут.
К прочной решетке прильнул
и задумался юноша кроткий.
Грустен и труден твой путь
перед сомкнутой крепко решеткой.
Использует поэт и нетривиальные игры с цезурами, ведущие в некоторых случаях, как мы видели выше, к появлению переходных форм. Прибегает поэт также к двойной и даже тройной цезуре – вещь вообще до рубежа веков небывалая в русской поэзии и обычно ассоциирующаяся с именем Игоря Северянина, а не Сологуба. Примеры стихотворения с двумя цезурами:
Молодая вдова о почившем не может, не хочет скорбеть.
Преждевременно дева всё знает, – и счастье ее не манит.
Содрогаясь от холода, клянчит старуха и прячет истертую медь.
Побледневший
