едьмую лунной, из-за большего расстояния от Солнца. Но и так он представлял прекрасное и внушительное зрелище.
Дэвид Старр задумчиво смотрел на него. Свет в контрольной рубке был выключен, и все освещение приходило только от Юпитера на экране; в этом тусклом свете фигуры Старра и его товарища казались тенями. Дэвид сказал:
– Если бы Юпитер был полым, Верзила, в него можно было бы поместить три тысячи планет размером с Землю и еще осталось бы место. Он весит больше всех остальных планет, вместе взятых.
Джон Верзила Джонс, который никому не позволял звать себя иначе, чем Верзила, и рост которого достигал пяти футов двух дюймов, слегка потянулся. Он не одобрял ничего крупнее себя, кроме Счастливчика. Он сказал:
– И что в этом хорошего? Никто не может на него высадиться. И не может даже приблизиться.
– Вероятно, мы на него никогда не высадимся, – ответил Старр, – но подлетим совсем близко, как только будет завершен аграв-корабль.
– Раз уж здесь замешаны сирианцы, – сморщился Верзила, – нам придется позаботиться, чтобы корабль взлетел.
– Посмотрим, Верзила.
Верзила ударил маленьким кулаком в открытую ладонь другой руки.
– Пески Марса, Счастливчик, долго ли нам тут ждать?
Они находились в корабле Старра «Метеор», который вращался по орбите вокруг Юпитера‐9, самого внешнего из крупных спутников планеты.
Этот спутник неподвижно висел в тысяче миль от них. Официальное его название было Адрастея, но, за исключением самых крупных и близких, спутники Юпитера обычно называются по номерам. Юпитер‐9 достигал только восемнадцати миль в диаметре; в сущности, это был всего лишь астероид, но с такого близкого расстояния он казался больше далекого Юпитера, находившегося в пятнадцати миллионах миль. Спутник представлял собой неровную скалу, серую, негостеприимную в слабом солнечном свете, вряд ли достойную интереса. И Счастливчик, и Верзила сотни раз видели подобные в поясе астероидов.
Впрочем, в одном отношении он отличался. Под его поверхностью тысяча человек и миллиарды долларов создавали корабль, неподвластный силе тяготения.
Тем не менее Старр предпочитал смотреть на Юпитер. Даже на таком удалении от корабля (три пятых кратчайшего расстояния между Землей и Венерой) Юпитер казался диском, и его горизонтальные полосы видны были невооруженным глазом. Они были светло-розового и зеленовато-синего цвета, будто ребенок окунул пальцы в водянистую краску и провел ими по изображению Юпитера.
Из-за красоты Юпитера Дэвид почти забыл о смертельно опасной хватке его гравитации. Верзиле пришлось громче повторить свой вопрос:
– Эй, Счастливчик, сколько нам еще здесь ждать?
– Ты сам знаешь ответ, Верзила. Пока нас не подберет командующий Донахью.
– Это я знаю. Я хочу знать, почему мы должны его ждать.
– Потому что он попросил нас об этом.
– Ага, попросил. А с какой стати?
– Он возглавляет проект «Аграв», – терпеливо сказал Дэвид.
– Но ты ведь не обязан его слушаться, кем бы он ни был. Ты сам это знаешь.
Верзила глубоко и остро осознавал власть Старра. Как полноправный член Совета Науки, этой бескорыстной могущественной организации, сражавшейся с врагами Земли в Солнечной системе и за ее пределами, он мог поступать вопреки распоряжениям самых значительных лиц.
Но Дэвид не собирался так поступать. Юпитер опасен – это планета с ядовитой атмосферой и смертельной силой тяжести; но ситуация на Юпитере‐9 гораздо опаснее, потому что источник опасности точно неизвестен, а пока он не узнает гораздо больше, то будет продвигаться с большой осторожностью.
– Терпение, Верзила, – сказал он.
Верзила что-то проворчал и включил свет.
– Мы ведь не будем целый день смотреть на Юпитер?
Он подошел к маленькому венерианскому существу, которое плавало вверх и вниз в герметически закрытом аквариуме в углу пилотской рубки. Ласково посмотрел на существо, улыбаясь широким ртом от удовольствия. Венлягушка всегда оказывала такое действие на Верзилу, да и на всех остальных.
Венлягушка – обитатель венерианского океана, крошечное существо, которое, казалось, состоит только из глаз и лап. Его два больших глаза выпячивались, как сверкающие черные ягоды, сильный кривой клюв периодически открывался и закрывался. Шесть лап были втянуты, и лягушка сидела на дне аквариума, но когда Верзила постучал по стеклу, они раздвинулись, как линейка столяра, и стали похожи на стебельки.
Маленькое существо было уродливо, но Верзила любил его. Он ничего с этим не мог сделать. Все испытывали подобное чувство.
