настолько жарким, что свежий воздух – единственная возможность не расплавиться прямо за партой. Серьезная пожилая учительница, стоя у темно-зеленой доски, в очередной раз объясняет пятиклассникам особенности глагола «to be». Завтра итоговая контрольная. Все напряжены и сосредоточены: у Евгении Петровны не забалуешь, да и близость столь важной проверочной не добавляет поводов для веселья.
Неожиданно над головами школьников проносится «кря». Отличница Света, всегда сидевшая за первой партой, недовольно поморщившись, оглянулась назад: «Наверное, показалось». Подружки Оля и Катя, улыбнувшись, одновременно пожали плечами. «Ты тоже слышала?» – читался в их глазах безмолвный вопрос. На первом ряду кто-то сдавленно хихикнул. «Кря» было таким отрывистым и неожиданным и так быстро утонуло в тишине класса, так резко контрастировавшей с весельем за окнами, что действительно было сложно понять: «А был ли мальчик?». Евгения Петровна, похоже, не заметила звука или решила сделать вид, что не заметила, и продолжила заполнять доску примерами глаголов, которые могли встретиться на контрольной.
«Кряяя!» – уже гораздо громче и протяжнее раздался из-за последней парты тот же самый звук. Теперь уже все могли точно указать источник шума. Петя сиял как медный таз: внимание всех одноклассников было направлено исключительно на него.
«Кря-кря-кря! Кря-кря-кря!» – издевательски улыбаясь во все свои тридцать два зуба, мальчик уже не сдерживался, а просто кричал, добавляя эффектности своему представлению покачиванием на стуле.
– Ерёмушкин! – рявкнула Евгения Петровна, делая акцент на букве Ё. От неожиданности Оля и Катя даже улыбаться перестали.
– А что Ерёмушкин? – «искренне» удивился парень, картинно захлопав огромными, почти женскими ресницами. – Я сегодня уточка! – и с этими словами мальчишка выскочил из-за парты. Похоже, этого не ожидал даже стул новоявленной птички, потому что он решил с грохотом рухнуть на пол. Соседка Петьки Машка аж взвизгнула и инстинктивно прижала руки к груди.
Продолжая крякать, Петя опустился на корточки и пошел гусиным шагом в сторону доски. Оторопевшая на секунду Евгения Петровна пришла в себя и продолжила повторять фамилию нарушителя, но уже не так уверенно.
– Ерёмушкин… Ерёмушкин… Сейчас же урок! Ты что??? А ну вернись на свое место.
– Это у вас урок! А я уточка, – помахал «крыльями» утенок и, поравнявшись с первой партой, направился к третьему ряду.
– Я тебе двойку поставлю! – бросив учебник на стол, крикнула учительница.
– Не имеете права! – равнодушно хмыкнул Петя. Уж в чем в чем, а в своих птичьих правах он отлично разбирался. В глаголе «to be» не особенно, но вот то, что за поведение нельзя ставить оценки, он усвоил твердо. – Кря-кря!
– Если ты сейчас же не успокоишься, я позвоню твоему отцу! – Евгения Петровна решила воспользоваться последним оружием. На долю секунды мальчишка действительно задумался, пытаясь оценить масштаб грядущих
