слушать, а не жрать в три горла! После этой тирады у меня что-то оборвалось внутри и полетело в бездну, руки стали холодными и липкими, и весь накопленный к тому времени жизненный опыт говорил о том, что плакали наши 50 долларов, да что там доллары, целостность наших организмов стала вызывать у меня большие сомнения! Из скаковой лошади я как-то сразу превратился в старого понурого ослика.
Изумление компании в адидасовских костюмах было настолько велико, так как происходящее не укладывалось в рамки их представления о сущности бытия, что они замерли с разинутыми ртами и лишенными всякой осмысленности лицами. Не в состоянии поверить, что все это происходит наяву, а не является галлюциногенными последствиями алкогольных и всяких других излишеств, они тщетно пытались понять, не сон ли это. Возможно, возникшая пауза и спасла нам жизнь.
Как ни в чем не бывало Михайлов поблагодарил за тишину и продолжил выступление. Расчехлять пулеметы надо было сразу, а так через паузу да еще во время пения это выглядело бы как-то несолидно. Возникшая заминка и, как следствие, тишина все же привели к тому, что ребята, переваривая неслыханную дерзость, как-то само собой стали слушать, о чем пел Стас. Постепенно некая разумность хоть и не окончательно, но все же вернулась на их лица, появилась некая заинтересованность, что же он споет дальше, и кончилось все аплодисментами и ободряющими восклицаниями!
Что-то оборвавшееся в моем животе и улетевшее в бездну бодро и радостно вернулось на место, руки подсохли, да и получение 50 долларов стало казаться не таким уж несбыточным предприятием. Понурый ослик опять превратился в скаковую лошадь. Я почти успокоился относительно перспектив уехать с намятыми боками и уже без особых напряжений дослушал выступление.
Получив заветный полтинник, мы с чувством глубокого удовлетворения отправились домой. В дальнейшем я много раз имел возможность наблюдать удивительную способность Стаса «брать» любую аудиторию, поднимать самый тугой зал – от простого тысячника до стадиона. Но с тех самых пор Стас не любит выступать в местах, куда люди приходят кушать, а не слушать. На эту тему есть еще один весьма показательный случай.
Как-то ему предложили попеть в ресторане, где обычно обедают всякие банкиры, владельцы нефтяных скважин и валютных притонов, чиновники и депутаты и прочие граждане, кому нечего больше желать. Шанс небольшой, но, может, кто заметит, проникнется и поможет донести творчество до широких масс, пожертвовав совершенно незначительной в их понимании суммой, но совершенно неподъемной для простого труженика.
Стас упаковал гитару в кофр и поехал в это заведение. Важные люди аппетитно отобедали чем Бог послал и особого внимания на артиста не обращали. Как Стас ни пытался пробудить сопереживание своим творческим посылом, оторвать от еды этих ребят было крайне затруднительно. Трапеза полностью поглотила их естество, и обременять себя духовным они категорически не желали. Когда Стас безрезультатно
