и моя утренняя прогулка по парку – это возвращение в детство…
Позвонки по утрам совершенно не хотят вставать на место – приходится сесть, закинуть голову как можно дальше назад – раздаётся хруст, но боль проходит – совсем недавно я узнала, что это называется мануальная терапия, попросту работа с позвонками. Теперь можно ещё раз потянуться и вставать. На часах без пяти минут шесть.
Удивительная штука жизнь – надо всё время бороться с собственной ленью: по утрам растягивать своё тело, как это делали наши первобытные предки, что спали в дупле или на голой земле, – прошли миллионы лет, прежде чем люди научились строить хижины с тёплой водой и отхожим местом. Разве наши предки могли позволить себе болеть? Они просто коченели до смерти на внезапном морозе или падали в яму, усердно выкопанную врагами из соседнего племени…
Однако мои размышления не мешают мне быстро одеваться: всё необходимое я приготовила вечером накануне, чтобы не метаться по комнате и не искать. Одежда должна быть простой и удобной: футболка из х/б, шерстяные колготки, брюки и свитер – никаких поясов и пуговиц. Прошло три минуты, и я застегиваю молнии на сапогах без каблуков, чтобы удобнее было нажимать педали в моей первой венской машине «Оппель-Аскона», которую я вожу вот уже два месяца.
Как я мечтала о машине! А теперь моё шофёрство – сплошная мука. Надо осваивать чужой город: разворачиваться на узенькой улочке, потом искать место для парковки. Какие широкие полупустые улицы были в Москве, но разве можно было оставить машину надолго без присмотра?!
Да, в каждом городе свои проблемы, и всё-таки езда на «шнельке» куда спокойнее – сиди себе и почитывай книжку и поглядывай в окно, но охота пуще неволи. Завожу мотор и смотрю на себя в зеркало – вижу совершенно сонное лицо, энергично мотаю головой: вперёд-назад, влево-вправо. Я заставляю работать свои кровеносные сосуды – новая порция крови пошла к мозгу, правда, нынче для меня гораздо важнее мои руки, чем голова…
Новая работа мне нравится – приятно сознавать, что твой труд кому-то нужен. Я завоёвываю уважение коллег не интригами и лестью, а только работой. Это моя разменная монета – быть внимательной и прилежной.
Медсёстры полюбили меня далеко не сразу, им всячески хотелось показать своё превосходство, но моё терпение и аккуратность доконали и их, ведь я предупреждаю любые просьбы и делаю всё чётко и быстро. Даже старшая медсестра фрау Марта перестала покрикивать на меня. Ровно в 7 часов около её двери висит чистенький выглаженный халатик. Мне кажется, что теперь она раздосадована тем, что ей не к чему придраться.
Первое время никто не мог поверить, что какая-то учительница из России (я никому не рассказывала о том, что я журналистка и издала свою первую книгу в Москве) сможет справиться с такой тяжёлой работой, да ещё с улыбкой. Впрочем, улыбаться я начала не сразу, первые три месяца я работала как муравей, который попал в чужой муравейник и должен доказать, что он чего-то стоит, иначе новые сородичи
