укрепление самодержавия и православия, а также отрицание всеравенства и всеобщего благоденствия. Российское государство всегда цементировало православие. Во главе его должен стоять самодержавный наместник Христа на земле. Такой исход, такая перспектива, по Леонтьеву, будет спасительной для России. К. Н. Леонтьев отвергал панславистские идеи Н. Я. Данилевского.
В дальнейшем евразийцы подвергли критике эти идеи Леонтьева. Они указывали, что его историко-философская концепция имеет биологический характер, что у него эстетический элемент преобладает над этическим.
Важные идеи относительного взаимодействия России с Европой и Азией высказал Ф. М. Достоевский. Он утверждал: «У нас – русских – две родины: наша Русь и Европа, даже если и в том случае, если мы называем себя славянофилами. Нам от Европы никак нельзя отказываться. Европа нам второе отечество, – я первый страстно исповедую это. Европа нам так же дорога, как и Россия» [5: c. 514].
В то же время он опасался, что старую Европу ждет стихийная и страшная социальная революция (похожая на конец XVIII столетия) – писал Достоевский в «Дневнике писателя». В ноябре 1887 года он снова с тревогой пишет о Европе: «Европу ждут огромные перевороты… Социальная революция и новый социальный период в Европе несомненны» [5: c. 514]. В XX в. пророческие слова Достоевского сбылись.
Достоевский отнюдь не преувеличивал связь России с Европой. «Россия ни в одной только Европе, но и в Азии: русский не только европеец, но и азиат. Мало того, в Азии, может быть, еще больше наших надежд, чем в Европе. В грядущих судьбах наших, может быть, Азия – и есть наш главный исход! В Азии мы евразийцы. Миссия, миссия наша цивилизаторская… Создалась бы Россия новая, которая и старую бы возродила и воскресила со временем…» [5: с. 515]. Сказано очень сильно и как бы вполне отвечает нашим сегодняшним устремлениям.
Но не надо преувеличивать ни европейский, ни азиатский фактор в истории России и в ее современной жизни: ничего хорошего из этого не выйдет! А вот мысли Ф. М. Достоевского о национальности, о русском национальном характере очень глубоки, хотя и здесь также сказывается его увлеченность «русскостью».
Писатель утверждал, что в основе национальности лежит идея нравственности: «При начале всякого народа, всякой национальности идея нравственная всегда предшествовала зарождению национальности, ибо она же и создавала ее» [6: с. 21].
Вместе с тем, считал мыслитель, нравственная идея – прежде всего идея религиозная. Он решительно отвергает «муравейник» государства, созданный против общины-церкви. Большинство евразийцев эту идею Достоевского, конечно же, разделяют. Что касается русского национального характера, то, по мнению Достоевского, в России сформирован высший культурный тип, которого нет нигде в мире.
Вот такое мощное философское наследие предшествовало возникновению оригинального взгляда
