насельникам её отказывали в проведении газа и канализации. – Они терпели… Налогами давили. – Тоже терпели, злились, правда. Но когда выключили и свет – пожили-пожили селяне, как предки, малое время по солнышку, да и надоскучило им бытие такое. Любимой же песней в те поры таковую почитали – «Лучину берёзовую», мол,
«Что же ты, лучинушка, не ясно горишь?
Не ясно горишь, не вспыхиваешь?
Или ты, лучинушка, в печи не была.
Или ты, лучинушка, не высушена,
Или свекровь лютая водой залила?..» —
И, распевая про свекровь, представляли себе бесчеловечные власти городские с их костюмами, галстуками и красными книжечками. —
«Подружки, голубушки, ложитеся спать, —
уговаривали селяне друг дружку, —
Ложитесь, подружки, вам некого ждать. —
Мол, спасение ниоткуда не придёт. —
А мне, молодёшуньке, всю ночку не спать,
Всю ночку не спать, младой, постелюшку стлать.
Постелюшку стлать-то мне, мила дружка ждать.
Первый сон заснула я – мила друга нет.
Другой сон заснула я – сердешного нет.
Третий сон заснула я – заря белый свет.
По белой же зорюшке мой милый едет…»
И что удивительно, как ни мучительна жизнь была, а в звуках песни той не было скорби. Напротив, что-то блаженное, ясное, небесное, райское даже… А может, оно от душевного склада поющих зависело, и поющие те сами духами благодати и были, во всяком случае, когда пели?.. Кто-то чуда ждал – боженьку, в смысле. Но он не нисшел, не воспретил и не покарал: надежды обманул.
А по одной же зорюшке белой вместо милá дружка и боженьки бульдозеры приехали то ли Русь уничтожать, то ли самоё память о ней. В кабинах сидели недобрые или тупые лица. Это одно и то же.
«Что ж ты, боженька, едрить твою…», – думали селяне, сопровождая думы те словами непечатными, и плакали…
Тупые же лица снесли то, что им было заповедано. Вывезли, разровняли. И другие – угрюмо матерящиеся рабочие – построили на месте деревни той х.й знает что, в соответствие со своими неприличными присказками. «Х.й знает что» назвали заморским словом «микрорайон». А именем деревни станцию метро обозначили. И счастья там прежнего, как и духов благодати с песнями их, не было уж… Вы знаете. Лгать будете для Левады-центра4 и сами себе, и ближним, и боженьке вашему – как вам любо. Вот и песне конец, бл. дь, да лучинушку горящую в задницу…
На месте погоста бывшего многоквартирные домá потом стояли. Детишки косточками поигрывали. Однажды и череп заместо мячика гонять стали, да родители воспретили. А череп тот был прадедушки господина А. … Я уже выругался по поводу всего этого. Довольно…
А кстати, ничего особенного в этом нет. Москва расширялась, строилась, кладбища мешали… В черте современного города лет за семьдесят снесли аж двадцать четыре кладбища… Представьте только, сколько десятков тысяч
