вот еще и это... Ладно бы постель была или она в нижнем белье топталась на его пороге, а то ведь запросто так и...
– Здрасте, – раздался вдруг совершенно чужой, не Степин, голос. – Как поживаете?
Она оглянулась и обнаружила за своей спиной мужчину.
Приблизительно одних лет с хозяином квартиры. Такого же роста. Тонкогубый и скуластый. С растрепанными вьющимися волосами, спрятанными в хвост. С покрасневшими припухшими глазами, в которых плескался сейчас неподдельный интерес, а может, даже и восхищение. Одет он был в джинсы, тонкую водолазку ярчайшего синего цвета (кстати, под глаза) и такие же ярко-синие носки.
– Кирилл, – протянул он ей руку с ухоженными ногтями и обручальным кольцом, почему-то на левом безымянном пальце.
– Татьяна, – проговорила она с набитым ртом, успев откусить от огромного бутерброда с вареной колбасой.
– Очень приятно. – Тонкие губы Кирилла раздвинулись в улыбке, выставив на обозрение великолепнейший набор белоснежных зубов.
– Мне тоже... наверное, – добавила она на всякий случай. – А вы?
– Я друг Степана, – поспешил он пояснить и, заметив ее сморщившийся в размышлениях лоб, рассмеялся. – Мы не голубые, не подумайте. Я просто поругался со своей невестой этой ночью и с утра приперся к нему. А потом вы...
– Приперлись, да? – Татьяна вздохнула, ничего такого подумать об их сексуальной ориентации она и не успела, но словоохотливость Кирилла приятно располагала. – Хотите бутербродов, Кирилл? Я тут хозяйничаю. Степан наверняка рассердится, но куда уж больше. Я и так сегодня все мыслимые пределы переступила. Так что пара ломтиков колбасы вряд ли что способна изменить.
– А давайте бутерброды! – Он потер ладонь о ладонь, сунулся еще раз в холодильник и достал сыра, сервелата и сгущенки. – Мы сейчас еще и кофе сварганим. Вы кофе черный пьете, Танюша? А я вот грешен – люблю со сгущеночкой.
– Я кофе почти не пью, – промямлила она, задвигая ноги глубоко под стол.
Уселась так, чтобы быть подальше от Кирилла. Тот разошелся не на шутку и всякий раз, проносясь мимо нее, нарочно ли или нечаянно касался ее. То по плечу плечом заденет. То локтем по груди. То, поднимая упавший пакетик с наструганным сервелатом, вдруг коснулся, как бы по неосторожности, ее колена.
– Да? А что же вы пьете? – изумился Кирилл, огорченный тем, что Верещагина забаррикадировалась от него обеденным столом. – Кроме коньяка, разумеется?
– Чай. Все больше зеленый. – Она с надеждой поглядывала на дверной проем, дожидаясь Степана, скорее бы уж, что ли, и пришел. Все что-то медлит и медлит.
Степан и в самом деле медлил. Торчал в прихожей и, криво ухмыляясь своему зеркальному отражению, подслушивал, как Кирюха окучивает его незваную гостью.
Верещагина Кирюхе понравилась, невзирая на ее лощеный и неприступный внешний вид. Он промчался мимо него за ней в кухню, выбросив оба больших пальца
