>Торжественный, духовный Гимн советскому пионерскому лагерю!
Детство – это то, что мы потеряли во
времени, но сохранили в себе.
Эльчин Сафарли «Я вернусь».
«На дальней станции сойду,
Трава по пояс,
И хорошо с былым наедине
Бродить в полях ничем,
Ничем не беспокоясь
По васильковой синей тишине»…
Михаил Танич
«Тихо река мне тогда повторила,
Чистое поле в дали повторило,
Веткой береза, качнув, повторила:
– Не остуди свое сердце, сынок!»
Виталий Лазарев.
***
По привычке, когда пишу о себе и событиях, в которых принимал участие, то все откровенно, до мелочей.
Это-осознание сверхответственности, как будто, заполняешь чистый лист своими деяниями и мыслями, самому Богу в Душу.
Да и разве можно быть безразличным и неправедным к месту, где ты любил, и тебя любили и ненавидели!?
Для меня это навсегда – «место силы» (как у Карлоса Кастанеды) и если хотите, сакральное место! Такие же, как спортзал и школа и, конечно же, беззаветный пионерлагерь «Березка».
***
Раннее субботнее утро в лагере. Солнце встает из-за сонной сырой стены
осин и лип.
Влажно и остро обволакивает запахом, свежескошенной травы…
Когда мы были поменьше, в такое утро, открыв глаза, обнаруживали на спинках наших кроваток, чистые рубашки, носочки и штанишки. Это значит, что сегодня приедет мама!
Я всегда удивлялся, когда же воспитатель и нянечка успевали, найти в чемоданчиках и разложить все наши вещички…
Баба Маня (тогда ее еще звали тетя Маша) – Хозяйка этих мест и наша Берегиня!
Ее небольшой дом был за территорией лагеря, прямо, напротив въездных ворот,
на границе леса и поля. Как у Бабы-Яги, на границе Нави и Яви.
Числилась она вторым сторожем и получала за это, от завода, микроскопическую зарплату.
С самых яслей, каждый вечер, она поила нас парным молоком, по 10 копеек за огромную кружку. Присматривала за нами, по просьбе наших родителей, на ясельных дачах.
Баба Маня вывела свою корову ЗОрю на прокошенный луг, на опушке бесконечного совхозного сада. Над ЗОрей, сразу же, завертелись оводы, зажалили ее. Зоря скучно жует траву, лениво отмахивается хвостом. Баба Маня, засунув, сухие ручки под фартук, смотрит укоризненно на Зорю…
Я выбегаю из ворот, равняюсь с бабой Маней и машу ей рукой. Она кивает мне и подзывает к себе.
Подбегаю к ней, глажу Зорю по голове и по нежному уху. Она дергает головой и беспокойно, переступает ногами.
– Геня, (баба Маша, так зовет меня с яслей) бегаешь?
Я киваю. Помоги с ребятками – сено поворошить и стог наметать под навес. ВО сколько, мотокосилкой, совхозные наваляли! Дочь из Москвы, с зятем, не скоро приедут. Погниет все… И дрова, наколоть на поленницу, надо бы… Мальчишек наших: Мишку, Валерку, Женьку позови. Вам, все одно, разминка и спорт!.. А вечером молоко пить приходите, так, без денег… Хотите, девочек своих приводите! Пусть тоже, парного молочка, попьют! Это ж, не помои магазинные!
Я хмыкаю: -Нет у нас девочек! Всех «деревенские» увели! Одни придем!
Не хотелось обирать Бабу Маню, даже по мелочам. Жила она бедно.
– Как же, нету! -качает головой баба Маня: -Вчерась вечером, на танцы пошла с внучкой, посмотреть! Как глянула, что там деется?! Все по кустам разбрелися! Бознатьшто! Страм!
– Теть Маш, это не мы!
– Да уж, буде говорить-то!…
– Ладно, теть Маш, придем после обеда, поможем, с удовольствием!
Я бегу дальше и сворачиваю на тропинку, диагонально втекающую в березовую рощу.
Слышу музыку из лагерного репродуктора:
– Выступает – «Большой Детских Хор Центрального Телевидения и Всесоюзного Радио»! :
– Спроси у жизни строгой:
– Какой идти дорогой?
– Куда по Свету Белому отправиться с утра?
– Иди за Солнцем
