профилактические работы, и театр закрыт на две недели. Иначе здесь было бы полно народу, а в ярком свете софитов ты ничего никогда не увидишь.
– Что я должна увидеть? – удивилась Рике.
Они стояли на сцене. Зрительный зал поднимался от неё уступами бархатных кресел. Глаза девочки привыкли к полутьме, которую едва рассеивал всё тот же неяркий дежурный свет. Вторым ярусом над залом нависали массивные золочёные ложи. Слева и справа темнели полотнища занавеса, который сейчас был раздвинут.
– Подними-ка руку, – сказала Илзе.
Рике послушно подняла правую руку.
– Смотри на свою ладонь. А теперь – сквозь неё на стену. Не моргай.
Девочка перевела взгляд с ладони на дальнюю стену зала. Уйдя из фокуса, рука сразу раздвоилась, очертания её размылись.
– Можешь закрыть один глаз, так поначалу удобнее, – посоветовала девочке наставница.
Рике послушалась. Рука вернулась к единственности.
– Медленно подвигай ей влево-вправо. Скажи, что ты видишь?
Продолжая смотреть «сквозь» руку, Рике поводила ей в разные стороны.
– Это вот эта дымка светящаяся, да?
Илзе довольно улыбнулась.
– Умница. Можешь себя поздравить, ты научилась видеть то, что люди называют аурой. Попробуй свести перед собой две ладони с растопыренными пальцами, так чтобы аура пальцев соединилась.
Рике попробовала.
– А теперь медленно раздвигай руки…
Светящаяся дымка, соединявшая пальцы Рикиных рук, потянулась вслед за ними, и образовала четыре хорошо различимые полоски. Стоило развести руки пошире, и полоски пропали.
– Ух ты! – воскликнула девочка. Это было… неожиданно!
– Теперь посмотри на меня так же, как на свои руки. Как бы «сквозь» меня. – Илзе встала так, чтобы быть между Рике и тёмным участком стены. – Видишь?
– Вижу! – выдохнула потрясённая ученица. Над головой и плечами Илзе слабо светилась такая же дымка. Надо только было расфокусировать взгляд, и она почти сразу становилась видна. – Блин, как круто! Девочки в школе просто упадут!
– Тсс. Смотри на меня. – Илзе не спеша прошлась вдоль края сцены. Ее «аура» следовала за ней, легонько колыхаясь, словно колеблемая ветерком.
– Я… я вижу! Вот это да! Я и не представляла, что это так просто! – засмеялась Рике.
– Это не всё. – На лице Илзе мелькнула лукавая улыбка. – Пойдём в зал.
Они спустились в зал, и поднялись вдоль нескольких рядов кресел. Женщина прошла в середину, села и показала девочке на сцену.
– Садись. Гляди сейчас туда. Пусть глаза минутку привыкнут, а потом медленно смещай фокус на задник.
Рике устроилась поудобнее. Она уставилась на сцену, даже не представляя, чего ожидать.
– В сороковом году, перед самой оккупацией, – тихим размеренным голосом заговорила Илзе, – самолет Рейха возвращался на базу в Финланде.
