Ну ладно вы с Кощеем не в ладах, но дети-то тут при чем?
– Да ладно, внучек, – дернул меня за рукав Михалыч, – пошли отседова. Ентот моралист старый, ни за что супротив своих принципов не пойдёт. Великий он, понимаешь? Величие ему глаза и застило пеленой. Кошенёнок малый у него на пороге от голода помирать будет, так он и пальцем не шевельнет даже. А почему? А потому что – не по правилам. Это кабы зайчик али белочка в лесу от мороза гибли, тут он поможет, ничего не сказать. А животинку малую выручить, али детишкам праздник устроить – шиш. Низзя. Пошли, внучек, пошли, зачем нам такие кудесники хреновы?
– Ну, ты чего, Михалыч? – обиделся Мороз.
– А, ничего. Иди-иди себе по своим делам. Вона Лукошкинской мелюзге подарки отнеси. Они же правильные, не то, что наша ребятня. Вот так от, внучек, детишки-то тоже оказывается разные прямо с рождения бывают. А я старый дурак, считал, что дети, они и в Африках – дети.
– Ладно тебе, Михалыч, – вздохнул Дед и повернулся ко мне: – Ты меня тоже пойми, Федор Васильевич – ну никак мне нельзя в Кощеевы владения. Узнает кто, не дай боги… Я же на стороне света, а тут у вас сплошное зло.
– Дети – зло?! – поразился я.
– Да, тьфу на тебя, Федька! – насупился Мороз. – Я тебе про Фому, а ты мне про Ерёму. Думаешь, мне детишек не жаль? Ещё как жаль! Люблю я ребятишек-то, подарками на праздник не обижаю, на улице снежку подкидываю, чтобы им играть веселее было… Просто – нельзя мне. Уж не серчай. И ты, Михалыч не обижайся, войди в положение.
– Ну-у… Ладно, – вздохнул я. – Понимаю. У каждого – свои трудности. Жаль, конечно… Дедушка Мороз, а может хоть Снегурочка к нам придёт?
– Одна?! – поразился он. – К твоим бесам?! Да ни за что!
Бесполезно. Я развел руками:
– Ладно, извините, что побеспокоили, Мороз Иваныч. Пойдём мы тогда. С наступающим вас!
– Хорошего Нового года, – пробасил он и вдруг спохватился: – А ну-ка стой, Федька! А ну-ка подь сюда.
Я удивленно пожал плечами и шагнул к нему, а он сбросил с плеча красный мешок и стал копаться в нём, приговаривая:
– А хорошо ли ты вёл себя в этом году, Феденька?..
– Ура! – перебил я его. – Подарки!
Вот, верил я, верил в Деда Мороза с самого детства и прав оказался!
Крепко прижимая к груди объемистый мешочек, я растроганно смотрел вслед исчезающему в белой метели Деду Морозу.
– Должок за тобой, Иваныч, – крикнул ему вслед мой дед, а зимний Дед не оглядываясь, кивнул.
– Ну и ладно, деда, – я погладил подарок. – Мы и сами как-нибудь обойдемся. Пошли?
А люк-то на Лысую гору, оказывается, только изнутри открывался. Не буду вам рассказывать, как мы полчаса плясали вокруг него, пытаясь поддеть топором, выуженным из безразмерного кошеля деда. Как скатывались с горы вниз по свежему снежку. Как материл Михалыч и меня, и Кощея, и Мороза, и всех, кого только припомнить смог. Хотя, при чем тут я, я так и не понял. И только когда я грохнулся сверху у ворот и словил себе на спину деда, только тогда дед замолчал.
