согнать, роту Калымдая и его самого. Придворных, какие попадутся под руку – тоже туда гони для массовки.
Гюнтер поклонился и исчез, а я повернулся к деду уже протягивающему мне официальный плащ для выходов. Шлем одевать не стал – сегодня внутренняя церемония, все свои.
Ах да, мультики снова включить мелким паразитам. А то так забудешь – еще и в кроссовки нагадят от обиды или джинсы пожуют, когда спать буду.
В тронный зал я вошел торжественно в сопровождении тридцатки рыцарей-зомби. Суровые ребята надо сказать. Личная гвардия Кощея, перешедшая мне временно по наследству. У меня с ними тоже ментальная связь, поэтому, едва я вскарабкался на высокий трон, сразу дал мысленный приказ командиру фон Шлоссу:
– «Барон, поставьте своих людей в шеренгу справа от трона».
Слева уже стояли, переминаясь с лапы на лапу, бандиты Аристофана. Михалыч быстро прошаркал к Калымдаю и его сотня замкнула квадрат. Ну а придворные, которых уже набежало немало, толпились за рядами воинов.
– Майор Калымдай! – проорал я. – Стать в центр! Яви нам себя, благородный воин!
Калымдай удивился, но отчеканил шаг и замер в центре.
Ну, я и зачитал указ в сокращенном виде без титулов. Все дружно рявкнули «Ура!» и моментально нарушив торжественный строй, кинулись поздравлять новоиспеченного полковника. Бардак, никакой дисциплины. Мы с Михалычем под шумок улизнули обратно в Канцелярию, шепнув по пути Гюнтеру, чтобы привел туда Калымдая, как все немного успокоятся.
– Вот и всё, внучек, – покивал головой дед, ставя передо мной очередную кружку чая. – Вернётся Кощей-батюшка и прибьёт тебя за самовольство. Но ты, Федь не переживай, поминки мы по тебе отгрохаем всем на зависть!
– Да ну тебя, дед, – я отхлебнул из кружки. – А пряников нет? Или хоть бубликов каких?
– Правильно, внучек, заедай горюшко-печаль раз от самогонки отказываешьси.
– Ну, дед… Завязывай.
– Вредный ты у меня, Федька, – вздохнул Михалыч, ставя на стол тарелки с пирожками. – Ить и поворчать уже старому человеку не даешь.
– Да какой же ты человек, тем более – старый? – возразил я, а дед даже рот открыл от удивления. – Ты – Михалыч!
– Не поспорить, – захекал дед.
В Канцелярию зашел Калымдай, стал по стойке смирно и начал:
– Господин генерал! По вашему приказанию…
– Да ну тебя на фиг, Калымдай, – перебил я его. – Ты еще в ножки начни кланяться. Садись, давай – Михалыч пирожками угощает.
– В долг, внучек, всё – в долг, – хмыкнул дед, ставя и перед полковником кружку.
Калымдай улыбнулся и сел напротив меня, тут же подтащив к себе пирожки с капустой:
– Благодарю, Федор Васильевич. Отслужу, оправдаю.
– А куда же ты денешься? – хихикнул я. – Только пирожки-то все не загребай.
– На войне, как на войне, – пожал плечами Калымдай и потянул к себе вторую тарелку.
– А
