в облике медведя мог соображать как человек, то мы избавились от страшного врага, который мог быть главарем той шайки за стеной, – Клокс неодобрительно посмотрел на корзины. – А если он олфи – безмозглая зверюга, значит, есть кто-то, кто может управляться с ним. И тогда все куда хуже.
– Второе, – как будто с трудом растянул бледные губы в улыбке Мадр. – Магия. Я, конечно, не так ее чувствую, как ты, но уж определить, что не Краба ее накидывал, могу. Так что – олфи. Обычный имни и, значит, очень опасный зверь, от которого мы чудом избавились. И еще одно несомненно – все это связано с нашим делом. Не знаю, что произошло в Дрохайте, но что бы там ни случилось, оно еще не завершилось.
– Скорее всего, – согласился Клокс, и в этот миг Дойтен закончил возиться с ружьем и пристукнул прикладом о пол, заставив старика вздрогнуть.
– Ты мне сердце разорвешь! – прошипел Клокс. – Хватит стучать!
– Это не я, – мотнул головой Дойтен.
Стучали в дверь. Клокс медленно подошел к дубовой воротине, которая вела не в конюшню, а на улицу.
– Кто там?
– Клокс, это ты? – раздалось из-за двери приглушенно.
– Я, – побледнел судья. – А кто ты?
– Ты меня не знаешь, – послышалось в ответ. – Но у нас есть общие знакомые. Что с Крабой?
– Какие общие знакомые? – спросил Клокс.
– Давние, – как будто рассмеялся незнакомец. – Не будем ворошить прошлое. Ради твоей же пользы, Клокс. Почему ты отправился в Дрохайт этой дорогой?
– Время дорого, – ответил Клокс.
– Жизнь, значит, не дороже? – поинтересовался незнакомец и закатился в булькающем смешке. – Не бережешь ты себя, судья. А ведь едва не погиб. По собственной дури. Что с Крабой?
– Он убит, – ответил Клокс. – Что вам нужно? Что ему было нужно?
– Того, что нам нужно, у тебя нет, – ответил голос. – И если бы Краба это уяснил получше, он бы сейчас был жив. Сказал же ему, закройся и никого не принимай без меня. Подойду сразу, и пяти минут не пройдет. Нет, все сам хотел сладить… Жаль его, хороший был воин.
– Мне себя жальче, – не согласился Клокс. – Чего у нас нет?
– Того, что есть в Дрохайте, – ответил голос. – Ты же прибыл сюда по особому делу? Ну так и занимайся… своим особым делом. А я буду за тобой приглядывать.
– Зачем? – спросил Клокс.
– У меня свой интерес, – снова рассмеялся незнакомец. – Тебе о нем знать не нужно. Конечно, если тебе собственная жизнь все-таки дорога. Хотя старость, судья, – как старый конь. Овес жрет, а от седла прогибается.
– Кто ты? – заорал судья, ударив сапогом в тяжелую дверь.
– Тогхай, – раздалось где-то и здесь, и не здесь, и как будто в головах сразу и у Клокса, Мадра и Дойтена, и из-под опрокинутого котла, и из оскверненного дымохода, и из-за двери, закрытой на засов.
– Кто? – не понял Клокс.
– Узнаешь, – раздалось
