Ну переговорим мы с этой Алаин, не развалимся. Трупы изо льда вырубят, или ты думал, что живы эти ныряльщики? Дейк этот поганый из города уехал, лед встал, мороз ударил, значит, завтра-послезавтра путина. А там, глядишь, и призванная Байрелом подмога прибудет в город. И отправимся мы восвояси короткой дорогой, не думая ни о Тогхае, ни об этом умельце, что проткнул нюхача. Или еще что стряслось?
– Дилб пропал, – процедил сквозь зубы Клокс.
– Как пропал? – не понял Дойтен.
– А кто его знает, – пробормотал Клокс. – Был и нету. Или ночью, или с вечера. И Казур, кстати. Байрел уже весь город на голову поставил! Лучшим своим воинам велел в доспехи одеться. Райди десятерых стражников на ворота отправил. Молодых, крепких парней… Тоже говорит, что чует плохое. Сейчас воины Байрела мечутся по городу, обыскивают каждый угол. Хорошо еще, что все по этим углам сидят, потому как мороз жуткий, уши отваливаются от холода. Так что на улице – ни души, да и в трактире пока никого. Но Дилба нет, поэтому Байрел отправляет с нами Фуара, чтобы заодно и Храм Присутствия осмотреть. Да еще даст кого-нибудь из сыновей. Рычит, что не выпустит Алаин, пока не убедится, что она не скрывает мальчишку. Какие бы ярлыки у нее не имелись. Тут ему бы поосторожнее себя вести, даже если у нее ярлыки ненастоящие, один демон королевский дом Тэра может оскорбиться…
– А где Ран? – спросил Дойтен.
– Где-то возле этой ведьмы, – поморщился Клокс. – Вместе с вещичками. Ожидает отбытия. Получил расчет, утеплился по возможности и с утра пораньше ушлепал к храму. Мечтает о стезе тэрского колдуна. Больше и слышать ни о чем не хочет. Ты сам-то вчера говорил с этим Казуром? Или нет? Я же вроде видел вас двоих у стойки? Забыл, что ли? Вечером уже. Ничего не сказал он тебе? Может, в Приют Окаянных подался?
– Да чего я там говорил? – пробурчал Дойтен. – И кто я этому Казуру? Попечитель, что ли, чтобы он со мной сокровенным делился? Думаю, куда важнее, что Дейк уже отбыл. Хотя, если какую пакость или забаву он и готовил, то все уже сделано. И эти всплывшие мертвецы точно его рук дело.
– Ага! – прошипел Клокс. – Встал ночью, пробил лед, нырнул на три сотни локтей, перерезал веревки, заставил трупы всплыть. Думай, что говоришь! Пошли уже…
Отчего-то этот образ – плывущий подо льдом Чидского озера Дейк – не оставлял Дойтена. Ни пока он спускался в действительно пустой зал, ни когда отошел к нужнику, чтобы в темном коридоре вдруг представить того же Дейка, стоявшего на коленях и пронзающего грудь поспешившему за ним нюхачу. Поспешившему за ним или все же за каким-то мальчишкой? А что, если Дейк охранял именно Казура? И не следует ли связать исчезновение последнего с уходом из города черного егеря? И кто видел Дейка на воротах? Не лежало ли поперек лошади странного воина спеленатое детское тело? Или по весне всплывет где-то в окрестностях Дрохайта еще один утопленник – хрупкий, остроносый, со слипшимися черными волосами? А может, и уже всплыл и бултыхается под черным тонким льдом?
– Так о чем
