вы полезли и за меньшее. Что это было: ваше честолюбие или вы там пограбить собирались, я не знаю. Но вот предложить то, что вам нужно, то что вы любите, я смогу.
– Деньги? – Спросил кавалер.
– Нет, денег у герцога нет. – Отвечал барон. – А вот земля у герцога есть.
– Земля? – Это меняло дело, Волков задумался. Теперь он уже не был так грозен и упрям. – Добрая земля никому, конечно, не помешала бы.
– Нет-нет, я не говорил про добрую землю с мужиками, земля, скорее всего, будет малолюдна и небогата.– Остановил его размышления барон.
– Да, и зачем она тогда мне? – Спросил Волков.
– Богатой вы свою землю сделает сами, попозже, а вот приставку к вашему имени она вам даст сразу, как вам, например: кавалер Иероним Фолькоф фон Клеве или кавалер Иероним Фолькоф фон Вюзбах. Или…
Это было странное чувство. А ведь кавалер и вправду задумался. Кому-то это показалось бы смешным, но эти имена мест из уст барона звучали для него как волшебная музыка. Он, если честно, ещё получал удовольствие, когда его прилюдно величали божьим рыцарем, совсем не наскучило ему это. А тут ещё и эта чудесная приставка «фон». Да, и в правду, предложение барона было заманчиво.
– Ко всему, гарантирую вам в будущем расположение моё и канцлера земли Ребенрее, а, может, и самого курфюрста. Он забудет, что вы убили нечестно его любимца Кранкля.
– Я убил его честно. – Сказал Волков.
– Хорошо-хорошо, честно. – Не стал спорить барон. – Поймите. Вы войдёте в круг близких людей, что посвящены в тайны принца. А это ближний его круг. Об этом мечтают десятки рыцарей придворных.
– Так пусть эти десятки рыцарей и сделают дело, – продолжал сомневаться кавалер. – Зачем вам я?
– Эти десятки рыцарей могут легко зарезать кого-нибудь, встать во главе отряда или управлять крепостью, но для тонкой работы, для поиска и сыска, ни один из них не пригоден. А вы всегда справлялись с подобными заданиями. Найдите бумаги, и дом Ребенрее будет вам благодарен.
– А если их уже нет?
– Убедитесь, что их нет.
– Как их искать? Кто подтвердит, что их нет? Какие доказательства их отсутствия вы примите?
– Не знаю, не знаю, не знаю, – отвечал барон, жестом подзывая к себе слугу.
Тот уже был готов, он подошёл и положил на край стола рядом с Волковым большой кошелёк.
– Это вам на расходы, пятьдесят талеров. Бумаги Якоб Ферье возил в плоской, кожаной сумке, простой и старой, потёртой. Вряд ли она кого-то из воров соблазнила. Последнее письмо он написал из таверны «Безногий пёс».
– А если я не смогу найти бумаги? – Спросил кавалер, поднимая со стола кошелёк.
– Никто вас не упрекнёт, мне будет достаточно вашего слова, что вы сделали всё, что могли. – Барон не настаивал, он просил. – Я прошу вас помочь нам, вы окажите большую услугу дому Ребнерее.
– Значит нужно найти эти бумаги, или убедится, что они уничтожены, и сделать это
