беседы в правлении «Маргина Гравин».
Рогнед: И все же проблемы у вас возникли и с этим контингентом. Иначе вы меня не пригласили бы.
Ганиф: Собственно, они вам уже известны. Арестанты – тоже люди и инстинктами не отличаются от вольнонаемных. Это мы понимали с самого начала. И придумали не самый плохой ход. Что вы, мастер, знаете о комбионах?
Рогнед: Ну, в общем, то же, что и все. Компьютерно-биологические андроиды, производятся для использования на работах, которые людям выполнять запрещено вследствие их опасности. В таком вот объеме. А что? Да, вспомнил: производятся в мужском и женском оформлении. Ах, вот что вы придумали! Остроумно, ничего не скажешь. Но, значит, разница не только во внешнем оформлении?
Ганиф: Конечно. Это, безусловно, удорожает выпуск, но так было задумано с самого начала – потому, что комбионы чаще используются в смешанных группах, то есть вместе с природными людьми, и, естественно, всегда в сложных условиях, где моральный климат должен быть оптимальным. Никакого расизма, деления на людей и… ну, вы понимаете. Так что если вам показать комбиона – его или ее – в чем мать родила, в смысле – прямо из процессора, вы скорее всего и не заметите разницы. С другой же стороны, это все-таки не люди, значит – их существование регулируется совсем другими нормами. Иными словами, на Маргину запрещено ввозить женщин – ну и прекрасно; но комбионы – не женщины, а всего лишь вид промышленной продукции, и дизайн не делает артефакт человеком.
Рогнед: Остроумно. Блесна.
Ганиф: Простите, не понял.
Рогнед: Так рыбу удят. Вместо червяка или там живца забрасывают удочку с блестящей железкой или искусственной мухой. Рыба на это клюет. Значит, вы закупили таких дамочек и завезли. Ну и как – клюнули на них ваши аквариумные акулы?
Ганиф: Мы толком даже не успели разобраться. И не потому даже, что это оказалось делом весьма сложным: комбионы вообще находятся лишь в федеральной собственности, их разрешено использовать только в планетарной разведке или в вооруженных силах. Нам, хотя и с трудом, удалось получить десяток, то была целая эпопея. Привезли. А дальше все получилось как-то почти мгновенно: вместо того чтобы объединиться с нашими зэками в здоровый коллектив, «кукушки» просто исчезли. Сбежали.
Рогнед: «Кукушки»?
Ганиф: Это на жаргоне их изготовителей. От QF – quasi females, как бы женщины. Исчезли, и все. Мы и по сей день не знаем: то ли они обитают там где-нибудь в лесах, леса там богатейшие; а может быть, удрали каким-то образом. Для нас главное, что замысел не сработал и ситуация сделалась и вовсе напряженной.
Рогнед: Могу себе представить. Не успели увидеть женщин, как те исчезли. Это куда хуже, чем если бы их вообще не было.
Ганиф: Именно так и случилось. Народ разволновался. А поскольку удрать они не могут, они просто прекратили работу.
Рогнед: Не сказать, чтобы я вам завидовал.
Ганиф: Но мы не сдались. И, похоже, нашли все-таки выход: если не удается воздействовать на их физиологию, атакуем психику. Не тело, так дух. Предпримем психическую контратаку, чтобы подавить это влияние и заменить его нашим, положительным. Чтобы люди стремились работать,
