Литус. – Тех, кто напомнили тебе убийц твоих родителей. Так напомнили, что ты потянулась к мечу и стиснула его рукоять. Даже выдвинула его на палец из ножен. И они это заметили. Впрочем, ты и теперь стискиваешь его в руке.
Тут только Лава заметила, что и в самом деле стискивает рукоять меча. Она испуганно задвинула его в ножны и судорожно выдохнула.
– Да, дорогой Тереб, – в свою очередь вздохнул Литус, – с тобой еще придется повозиться. Ну, ничего, начнем уже нынешним вечером.
– Вечером? – принялась крутить головой Лава, окидывая взглядом узкие улочки, по которым петлял отряд из двух всадников. – Разве мы не заедем позавтракать в один из трактиров?
– Не в этот раз, – огорчил спутницу Литус. – Сейчас мы выйдем из города через северные ворота, пройдем десяток лиг по тракту в сторону Обстинара и, не доходя пары лиг до большого села, в котором скрещиваются дороги на Обстинар, Валу, Тимор и Касаду, уйдем к Светлой Пустоши. Она перебирается через Азу в этом месте.
– Зачем нам к Светлой Пустоши? – испуганно спросила Лава. – Я слышала, там попадаются разбойники, которые возят в поганое место мертвецов!
– Их давно уже нет, – успокоил Лаву Литус. – Хотя место поганым не перестало быть и мертвецов оно, я думаю, приняло бы с радостью. Но ты не волнуйся, в Пустошь я тебя не поведу. Я там уже был. Мне просто нужно, чтобы те, кто пойдут за нами, не догнали нас слишком быстро. А если догонят, чтобы я мог расправиться с ними, не заботясь о ненужных зрителях.
– Что ты делал в Светлой Пустоши? – спросила Лава, когда они уже выехали из северных ворот Аббуту.
– Я выбирался из нее, – ответил Литус.
– И что ты там видел? – затаила дыхание Лава.
– Страшное, – ответил Литус.
То, что с мечтами о теплом трактире или постоялом дворе придется распрощаться надолго, Лава поняла уже тем же вечером, и последующие две недели только укрепили ее в этой уверенности. Нет, Литус не заставлял ее ночевать в заснеженном поле, всякий раз находился или овин, или сарай, или, на крайний случай, стог сена. Пару раз он договаривался в нахоритских деревнях, что им за невеликую плату постелят на полу и накормят их лошадей, но воспоминания о теплой воде подернулись сладкой дымкой и растаяли почти без следа. Зато уж, по крайней мере, Светлая Пустошь ничем не дала о себе знать, кроме такой же выжженной равнины, да и погони за ними не случилось. Или Литус оказался слишком осторожным, или возможные преследователи не разгадали выбранный им путь. Зато те два дня, в которые кровом оказались нахоритские избы, были единственными, когда Лаве не пришлось получать у Литуса уроки фехтования, стойкости и упорства.
– Каша! – качал поначалу головой Литус, попытавшись провести с Лавой несколько схваток. – Каша и в голове, и в теле. И пусть каша наваристая, с мясом, с маслом, но все равно – каша. И не в том дело, что ты мало знаешь, знаешь ты как раз много, и умеешь немало, но все это свалено в тебя
