что она не иссякнет никогда.
– Он мог вселиться в одного из нас? – спросил Игнис. – Чего он хотел?
– Не знаю, – буркнула Брита. – Вселиться вряд ли. В тебя так просто не вселишься, а я защищена амулетами. Да и так… научена разному. А Бибере плевать на мурсов. На нее и в самом деле не действует магия. К тому же Веп никогда ни в кого не вселялся. Я, во всяком случае, слышала, что он и в таком виде может держать в руке меч. Он один из самых сильных.
– Сколько их всего? – спросил Игнис.
– Около двух десятков, – ответила Брита. – Но вроде бы половина из них уже не здесь. Развоплощены. Я мало что могу сказать об этом.
– О чем? – зевнула, потягиваясь, Бибера.
– Мы видели мурса, – объяснил Игнис.
– Почему ж вы не разбудили меня? – обиделась Бибера.
– Потому что мы не в балагане, – ответила Брита. – Я думаю, нам нужно поспешить. Сегодня что-то должно случиться.
– Что именно? – не поняла Бибера.
– Что-то, – ответил Игнис, приглядываясь к низким и темным облакам. – Такое ощущение, что чаша полна и что-то вот-вот перехлестнет через край. Поспешим. Должен же быть край у этой черной равнины?
– Надеюсь, – кивнула Брита. – Кстати, ничего нет светлого в этой Светлой Пустоши.
– Зато ее зачинатель, говорят, исходил светом, – недовольно пробурчала Бибера. – Мы есть будем или нет? Если скоро Фидента, можно было бы и доесть все, что осталось.
Перехлестнуло в полдень. В один миг равнина из черной стала светло-серой. Только что давила тьмой и вдруг поблекла, посветлела и даже как будто засверкала серебром. Отряд, который успел преодолеть половину пути до реки, остановился на выветренном плоскогорье. Игнис спрыгнул с лошади, ударом ноги проломил серую корку, увидел под ней все тот же снег, наклонился, растер пепел между пальцами, понюхал его, но не почувствовал запаха.
– Что скажешь? – посмотрел он на Биберу, которая последовала его примеру.
– Нет магии, – подала голос Брита. – Вы еще не поняли? Не знаю уж, что случилось в Ардуусе две недели назад, но мы все это время гнали лошадей словно по мутной воде. И вот магии нет. И ветер стих. Вот она – Светлая Пустошь…
– Точно, – выпрямилась, отряхнула колени Бибера. – Я, конечно, принюхалась за эти дни, но поначалу тленом воняло так, что тошнота стояла у горла. А теперь… запаха нет. Такое ощущение, что пеплу тысяча лет.
– Или полторы тысячи, – поправил ее Игнис, оглядываясь.
Небо над головой оставалось таким же серым, как равнина вокруг, разве только уже близкие, кажется, руку протяни, белоснежные пики Балтуту отыскивали где-то солнечные лучи, да чернота, что прежде окутывала весь горизонт, копилась только на западе у Бараггала. Теперь, когда не стало ни ветра, ни запаха, но и магия не застилала взгляд, не била в ноздри, не гудела в ушах, начал
