но лишь потому, что граждане были просто не способны сколько-нибудь всерьез противостоять экспертам. Более того, во времена, предшествовавшие эпохе появления средств массовых коммуникаций, было мало возможностей для подобной дискуссии.
Участие в политической, интеллектуальной и научной жизни вплоть до начала двадцатого века было гораздо более ограниченным, и дебаты на тему науки, философии и публичной политики велись внутри маленького круга образованных мужчин, вооруженных перьями и чернилами.
И нельзя сказать, чтобы это были так называемые «старые добрые времена», события давно минувших дней. То время, когда большинство людей не заканчивали средней школы, когда лишь немногие поступали в колледж, и крохотная часть населения получала профессию, все еще живо в памяти многих американцев.
Всего за последние полвека социальные изменения окончательно разрушили старые расовые, классовые и иные барьеры не только между американцами в целом, но также и между необразованными гражданами и экспертами в частности. Более широкий круг обсуждения означал больший уровень знаний, но и большую степень социального взаимодействия. Всеобщее образование, неограниченные права для женщин и меньшинств, рост среднего класса и увеличившаяся социальная активность – все это привело маленькую группу экспертов и огромную массу граждан, которые почти два столетия до этого редко общались друг с другом, в непосредственное соприкосновение друг с другом.
Но при всем при этом уважения к знаниям не стало больше – напротив, усилилось необъяснимое убеждение, бытующее среди американцев, что каждый из них так же умен, как любой другой. А это – отрицание образования, цель которого приучить людей, вне зависимости от того, насколько они умны или способны, учиться всю оставшуюся жизнь. Но сейчас мы живем в обществе, где приобретение даже самого малого знания является конечной, а не начальной точкой образования. И это опасная вещь.
Что впереди
В последующих главах я назову несколько источников данной проблемы. Часть из них обусловлена человеческой природой, какие-то характерны исключительно для Америки, а другие же – неизбежный продукт современной эпохи с ее изобилием.
В следующей главе мы обсудим понятие «эксперт» и то, является ли конфликт между экспертами и непрофессионалами таким уж новым. Что вообще означает быть экспертом?
Когда вам нужно принять непростое решение по вопросу, находящемуся вне вашего опыта или компетенции, к кому вы обратитесь за советом? (Если вы считаете, что вам не нужен ничей совет, то вы, скорее всего, один из тех людей, кто вдохновил меня на написание этой книги.)
Во второй главе я исследую, почему разговор в Америке стал таким утомительным процессом не только между экспертами и рядовыми гражданами, но и в целом. Если быть честными, то мы должны признать, что каждый из нас может быть дотошным
