И все-таки, обернув одну ручку пилы носовым платком, он схватился за нее, приступил к работе.
Стертые ладони, в конце концов, не так уж сильно болели. Но когда он в первый раз потянул пилу, то понял, что все его мучения еще впереди, – полотно ее было слишком тяжелым, а зубья слишком глубокими.
Однако с переменным успехом мальчик приспособился и к этому.
Главное было найти удобное положение. Полотно пилы следовало тащить осторожно, чтобы оно не дрожало, не шаталось из стороны в сторону и не вылезало из щели, которую зубья уже выдолбили в бревне.
Помочь в этом деле могли только смекалка, твердая рука и натренированный глаз. И Джонни воспользовался всем этим. Ведь он не в первый раз держал в руках пилу, хотя конечно же не такую огромную. Ему казалось, что он попал в страну великанов, где сам уменьшился в размерах и становился все меньше и меньше, пока наконец не приноровился довольно умело справляться с огромным инструментом.
Мальчик взял себя в руки, собрался, нашел наиболее удобное положение, и движения его стали точными, ритмическими. Он неотрывно смотрел вдоль полотна пилы, словно вдоль дула пистолета. Вот тогда отпиленные куски стали отлетать от бревна с завидной регулярностью и скоростью.
Между тем солнце палило все жарче. Около полудня его колени начали подкашиваться от усталости. Тогда он распластался на спине в тени дерева, раскинув руки в стороны, и так полежал в течение получаса. Потом поднялся, снова приступил к работе и пилил до тех пор, пока не хлопнула черная дверь харчевни. Джонни оглянулся и увидел женщину, которая смотрела на него с нескрываемым любопытством.
Глава 9
Еда и ночлег
Она была высокая, в платье из набивного ситца, когда-то синем, а теперь выцветшем почти до белого цвета, изначальный рисунок ткани был еле виден местами. Она стояла, уперев руки в бока, в позе судьи, судьи жестокого, с лицом хмурым и угрюмым. Ее неприветливое выражение навело мальчика на мысль, что эта женщина как-то связана с угрюмым мужчиной за стойкой в харчевне.
– Кто велел тебе пилить дрова? – требовательно спросила она.
– Я подумал, что их не мешало бы распилить, – ответил мальчик и, оглядев довольно большую гору распиленных бревен, еле заметно улыбнулся, гордясь собой.
– Теперь их вряд ли можно будет использовать для строительства, – ядовито заметила женщина.
– Матерь Божья! – воскликнул мальчик. – Вы хотите сказать, что они предназначались не для печки, а для строительства?
– Разве ты не видишь, какие ровные бревна?
– Да, д-да-а-а. – Джонни Таннер стал заикаться. – Теперь, когда вы об этом сказали, я вижу, что они действительно очень ровные.
– И все почти одинаковой длины?
– Да. – Сердце его затрепетало, он был готов провалиться сквозь землю. – Догадываюсь, я вам здорово навредил. Я сделал глупость…
– Еще какую! –
