style="font-size:15px;"> Грузный душевед, похожий на диковинную статую, хорошо знал обоих. Он коротко выслушал Гислу и попросил ее подождать за дверью. С мальчиком он беседовал куда дольше, потом выдал призовые жетоны и отправил на третий этаж, в комнату храбрецов. И снова пригласил Гислу.
– Ничего нового, мамочка. Ноль сопереживания, высокая агрессия, сильная замкнутость, но в пределах ожидаемого. Мальчик растет бесчувственным. Вы знаете, он сожалеет о потере питомца.
– Неужели? – попробовала улыбнуться Гисла. – Он осознал, что натворил?
– Одноклассники завидовали ему из-за носухи – никому больше родители не позволяли взять в дом животное. А лабиринт, в который он играл ночью, оказался неинтересным. Ильмарин жалеет, что не попросил больше.
– Как вы думаете… – Гисла замялась. – Насколько это опасно, чего нам ждать?
– По идее я должен позвонить в школу и поставить Ильмарина на особый учет – парнишка с такими привычками однажды разрушил Мирте. Но не вижу смысла – с детьми мальчик практически не общается и навредить никому не сможет. Вряд ли он зайдет далеко. Вот приводить придется почаще, и контролировать жестче. Может быть, препараты? Пропьем курс, а?
Гисла покачала головой. От таблеток сын становился безразличным и вялым, плохо решал задачи, стонал и плакал во сне.
– Тогда будьте начеку, мамочка. В конце концов, это ваша вина.
Откуда он знает?
– У ребенка нет отца, он не знает отцовской ласки и отцовского воспитания. Вы постоянно пропадаете на работе, срываетесь, даже не пробуете наладить контакт с сыном. У мальчишки есть все, кроме любви.
«Что вы знаете о любви?!» – хотела спросить Гисла, но промолчала. Сухо поблагодарила, выложила на стол гонорар и ушла, не прощаясь.
Слова душеведа застали ее уже на пороге.
– За себя, мамочка, можете не беспокоиться. Сын не отдаст вас Медному королю. Вы, простите, мальчику безразличны.
На обратном пути Гисла свернула с проторенного маршрута. На Северной стороне подле заброшенных доков притаилась уютная бухта, о которой мало кто знал. С берега подобраться к тихому пляжу, скрытому стенами и скалами, было почти невозможно – только по узкой тропе вдоль обрыва. А посадить летуна на галечную площадку не составляло труда. Здесь царил покой. Ленивое море, шурша, перебирало камушки, выбрасывало на берег осколки снарядов прошлой войны и обломки знаменитой прозрачно-синей посуды – за день до подписания мирного договора имперский корабль потопили прямо в порту.
Девчонкой Гисла прибегала сюда – искупаться в уютной бухточке, подразнить неуклюжих птиц-рыбожорок, поваляться на теплой гальке, бездумно глядя в небо. Однажды волны вынесли ей под ноги кольцо с аквамарином, невыразимо прекрасным, прозрачным и в то же время полным цвета. Гисла не расставалась с украшением много лет, не снимая ни днем ни ночью. До сих пор ей казалось, что на безымянном пальце осталась едва ощутимая борозда… Зато глубокое
