еще присутствовало истинное ощущение соседства. Люди чувствовали себя здесь своими, любили друг друга и знали своих соседей. И именно поэтому она считала, что не до конца их понимает. Даже спустя четыре года она ловила себя на том, что ее приводят в замешательство простые вещи, которые коренные обитатели города принимали как должное.
– Но почему объявлены вне закона письменные принадлежности? – спрашивала она.
И Мишель из «Дарк оул рекордз», или Фрэнсис Дональдсон, владелица Антикварного пассажа, или любой другой, с кем она в тот момент разговаривала, посмотрев на нее с иронией и удивлением, отвечал:
– Потому что они незаконны.
Затем Ниланджана спрашивала, почему все дорожные указатели заменили усталыми городскими служащими, регулировавшими движение взмахами семафорных флажков, а ее собеседник или собеседница вздыхали и говорили:
– А почему небо голубое? А почему луна ненастоящая? А почему то и это?
Или же показывали на нее пальцами и начинали нараспев выводить:
– Чу-жач-ка!
Она спросила об этом Карлоса:
– Вы ведь тоже не отсюда. Вас, наверное, все время обзывают «чужаком». Что люди под этим подразумевают?
Карлос ответил, что его почти перестали обзывать «чужаком», когда он начал встречаться с Сесилом, а как только они поженились, подобные выкрики и вовсе прекратились.
– Думаю, я наконец-то стал одним из них, – небрежно заключил он, и его слова отдались в груди Ниланджаны жгучей завистью.
Затем он пояснил, что слово «чужак» являлось у местных жителей своего рода выражением дружеского расположения. Он как-то чихнул в кафе-мороженом, и ему со всех сторон с десяток раз крикнули «Чужак!», после чего небольшая толпа подняла его на руки и понесла по улицам. Он пришел в ужас, однако вскоре они устали и через несколько кварталов опустили его на землю.
Карлос сказал ей, что у жителей Найт-Вэйла это было эквивалентом фразы «будьте здоровы».
– Вы из-за этого не переживайте. Уверен, что вы довольно скоро тут пообвыкнете.
– Но ведь прошло четыре года! – возразила она.
Карлос оставил то, чем занимался, и добрым взглядом посмотрел на нее поверх очков.
– Может, дело не в том, чтобы они вас приняли. Возможно, это вам нужно сперва принять их.
Она их приняла. Иначе зачем бы она приехала сюда их изучать? Но если уж быть честной с самой собой, сумбурные странности города, где любое объяснение, данное любому необычному явлению, тотчас же опрокидывалось другим необычным событием, бросали вызов ее стремлению к стройности и упорядоченности.
– По-моему, я их приняла, – ответила она. – Однако тут все странно, верно?
Карлос мрачно кивнул.
– Тут все более чем странно, – произнес он, возвращаясь к работе.
Ниланджана была рада, что Карлос настроен
