ничего не происходило, я стоял одной ногой на верхней ступеньке, второй – на нижней: приучил себя с детства через одну перешагивать. Воздух рвала сирена, завывая, мне показалось, прямо в ушах – настолько громким был звук. По лицу стекали капли начинающегося холодного дождя.
Страха пока что не было – я испытывал облегчение от того, что мне не придётся сейчас выступать.
В машине зашипело, из рации понёсся лающий голос. Солдат выслушал, потом бледный повернулся обратно к экранам и неожиданно, резкими движениями стал дёргать выключатели, отчего гасли экраны и лампы приборов. Он выскочил наружу, чуть не налетев на меня, тут он, как будто обо мне вспомнил, быстро посмотрел мне в глаза и шёпотом сказал:
– Они идут.
Я охуел на месте. Ещё вчера мы с Жанной удирали от этих существ из заброшенного завода, хотя казалось, что это было в прошлой жизни, и вот это снова повторяется. Ощущение безопасности, которое появилось по прибытии в лагерь, дотянулось корнями до привычки к домашнему комфорту, а теперь эти корни безжалостно выдирались, заставляя переживать потерю чувства безопасности заново.
Я спохватился: девочки не было рядом. До меня стало доходить, что за суматоха происходила около моста, когда мы с ней разминулись.
Меня заносило на поворотах: дождь и ступни сотен людей превращали траву в подобие отстойника, куда сваливают коровье дерьмо, только здесь не было запаха.
Я добежал до того места, где дорога, идущая прямо от моста, упиралась в зелёную палатку нашего самопального штаба.
– Матерь божья! – закричал человек рядом и прислонил руку козырьком ко лбу, как будто не дождь, а яркое солнце лилось ему в глаза.
Он смотрел в направлении моста. Там, когда волна звука сирены затихала, раздавались хлопающие звуки. Выстрелы. Я ничего не увидел.
– Это вы философ?! – вырвался голос из уплотняющейся пелены дождя.
– Да.
– Вас приказано сопроводить до БМП.
– Я только что оттуда. Со мной была девочка, без неё я не вернусь.
Парень не стал спорить: он был шокирован происходящим.
О точке сбора на случай, если разминёмся, мы с Жанной не условились, но я решил, что с наибольшей вероятностью она будет в палатке Василия, если не найдёт родителей, конечно. Я снова побежал по жидкой грязи, по которой пока что просто нервозно носились люди, мечась от своих стоянок к соседям в надежде узнать, что происходит.
Когда я оказался на приблизительном месте расположения палатки, вдруг стало ясно, что в изменившихся погодных условиях найти её практически невозможно. Всё изменилось: цвета, построение других палаток: некоторые из них были полусобраны, некоторые просто валялись, раздавленные мечущимися людьми. Люди, пока ещё не поняв, что происходит, постоянно путались под ногами, что ещё больше осложняло поиски.
– Блядь, она должна быть где-то здесь! – с яростью выкрикнул я.
Мне ничего не оставалось, кроме как начать
