Тем сильнее был шок, когда однажды воспитательница в садике попросила родителей обратить внимание на манеры Анны. Она услышала, как девочка поинтересовалась у своего приятеля по группе, Руди:
– Ты умеешь драться?
– Да! – гордо ответил Руди, – а что?
– Можешь дать мне в пасть?
– Могу. А зачем?
– Чтобы зуб выпал. Шатается-шатается, зараза, а никак не выпадет!
Уве вкупе с Ларисой раздражались стариковской «дрессуре»: ребенок, в их понимании, должен расти непосредственным, раскрепощенным. В результате непосредственность и общительность Анны прекрасно уживались с благовоспитанностью. К примеру, она входила с мамой в автобус и обращалась к пассажирам:
– Здравствуйте все! А мы едем к доктору, везем на анализ мои какашки!
– Дурная русская кровь! – ворчала Магда. – Дикарка!
Лариса в свое время была вполне официально признанной красавицей: «Мисс Россия» какого-то там года. «Месть России», называл ее Пауль, поясняя:
– Мы когда-то пытались оккупировать Россию с оружием, а Россия теперь оккупирует нас мирными средствами.
Он подразумевал вообще русское нашествие последних десятилетий, волну русской эмиграции и миграции. Впрочем, он немг отрицать и того факта, что Анне не чуждо и чувство прекрасного.
Как-то раз все семейство выбралось на выходные в Гамбург. На шумной оживленной улице на Ларису налетел какой-то мигрант и едва ее не сшиб.
– Прут, как бараны! – процедила сквозь зубы Лариса, продемонстрировав знание хорошего немецкого, но с российской ментальностью.
– Надо говорить: лезут, как пираты на сокровища! А как ты говоришь – некрасиво! – попеняла матери Анна.
Да, война с Россией… Тут Пауль сообразил, что якобы хаотично скачущие мысли обходными путями привели его к точке отсчета, первопричине его душевной смуты. Война, Россия, отец… Он перестал сопротивляться бессоннице, погрузившись в воспоминания. Воспоминания отца. Его рассказы, отпечатавшиеся в памяти Пауля накрепко.
ГНОМИК ЗОЛОТО ИСКАЛ
Лето 1944-го года. Лагерь военнопленных в прикаспийской степи, местами переходящей в полупустыню. На выжженной солнцем земле порой встречаются маленькие лесистые распадки. В одном из таких распадков, насчитывающем всего с десяток деревьев и кустарников, а также вокруг него – в балке, по-местному, расположился лагерь.
Чахлая благословенная растительность хоть как-то спасает от зноя. Правда, подальше, южнее, километрах в пяти-шести, голубеет лес, чудом явившийся в этих местах. Настоящий лес. Но кто же позволит поселить пленных в лесу! Местные говорят, что этот лес – пристанище для перелетных птиц, коих весной и осенью тут – неисчислимые стаи: утки, гуси, лебеди… Как велик лес и насколько далеко он тянется, можно лишь гадать.
Километрах
