040319/
Лил дождь. Мелкий и нудный, что выходить на улицу в такое пасмурное утро никак не хотелось. Холодные капли медленно сползали вниз по запотевшему окну, предупреждая о том, что по дороге на работу всё-таки придётся замочить ноги. Будильник молчал. Наверное, сейчас около семи часов. Вот-вот он загремит механическим звонком, вырывая моё сознание прочь из мира снов в серую реальность. Я повернулся на другой бок и удостоверился в своём предположении. Стрелки показывали без двух семь. Вылезать из-под тёплого одеяла желания не было, но здравый смысл взял верх. Будильник замолк. Мои босые ноги уже волочатся по направлению к ванной. О Боже, какой это труд вставать по утрам, тем более, когда погода совсем не жалует, а троллейбусы вечно опаздывают. Ненавижу эту утреннюю давку. Люди нервно толкаются, копошатся, ругаются, матерятся. Надоедливая толстая кондукторша, как айсберг, пробирается по салону троллейбуса, без труда расчищая себе путь массивными ручищами. Она требует оплатить проезд, а у тебя карман в брюках прохудился, и ты щедро отблагодарил местных бомжей мелочью где-то на остановке. Приятного дня тебе, Владислав Алексеевич!
Я знал, что сегодня утром в понедельник меня снова ждёт переполненный вечно недовольными лицами троллейбус и скучная работа, от которой уже волком можно выть при виде луны. Рутина.
Будильник отсчитал пять минут восьмого. Надо было поторапливаться. Решив перекусить на работе, я наспех набросал на себя что-то из одежды, взял зонт и захлопнул за собой дверь. Дождь усиливался. Стало отчётливо слышно, как довольно крупные капли дробью барабанят по крыше старого дома. Меньше всего мне сейчас хотелось видеть хозяйку квартиры, которая, будто выждав нужный момент, медленно тащилась по лестнице навстречу мне. Вредная бабка. Небось, снова начнёт свою песню про задолженность за квартплату, сопровождая все это угрозами и оскорблениями. Если бы не столь низкая цена за жильё, никогда бы не остановился здесь.
– А вот ты где? – подтвердила мои догадки старуха. – Ты когда за квартиру платить будешь, ирод?
Ввязываться в словесную перепалку с утра не мой вариант. Я ускорил шаг и прошмыгнул мимо скорченной бабушки, как первоклассник, стараясь не замечать летящие мне в спину оскорбления
– На следующе неделе, бабуль. Клянусь. Получу зарплату и сразу к вам.
– Я тебя выселю, сволочь? Слышишь? Будешь ты еще у меня!
Только дверь подъезда захлопнулась позади, как ледяные капли брызгами ударили по лицу. Я быстро засеменил к остановке, на ходу раскрывая зонт. Было холодно и сыро. Утренняя суета. Все спешили на работу. Кто-то ехал на собственном авто, кто-то теснился в жёлтых грязных от дождя маршрутках, а кто-то, как я, шлёпал по наводненному тротуару уже намокающими ботинками. Ни у кого на лице не было выражения хотя бы малейшей радости. Все, как на подбор, хмурые и злые, а скорее даже равнодушные. Именно равнодушные ко всему окружающему, отрешённые, будто бездушные машины. Каждый был погружён в себя до глубины сознания и занимался собственными думами и мыслями: «Как быстрее добраться до работы? А выключила ли я утюг? Опаздываю. Шеф снова недоволен будет! Чёрт, не надо было вчера столько пить! Что будет, если я сама ему первая признаюсь? Дать соседу взаймы или нет?».
Вот так шёл и я. Мне совершенно было наплевать на всех этих суетливых прохожих. У меня своих проблем до кучи. Долги за квартиру, хреновая работа, отсутствие личной жизни. Самое интересное, что винить кроме себя во всём происходящем было некого. Хотя хотелось. Хотелось презирать хозяйку за высокую ежемесячную плату, но она была даже ниже, чем я рассчитывал. Хотелось пристрелить моего друга Юрку за то, что он увёл у меня подругу, но не напейся я в день нашей годовщины месяц назад, возможно, всё было бы иначе. Дождь продолжал колотить по крыше зонта, будто решив добить меня и избавить от всех будничных дел и проблем.
В общем, день не предвещал ничего нового. Всё было бы, как обычно, но я увидел его. Я тысячу раз проходил мимо тех мусорных, вечно воняющих баков и тысячу раз видел бродячих псов, ошивающихся вокруг. Ума не приложу, что именно заставило меня в тот момент обратить внимание на них. Встав на худые, дрожащие от холода и воды, лапы, он пытался засунуть мордочку в мусорный бак. Это не удавалось. Продрогшие конечности вязли в грязи, упираясь снова и снова в холодную жижу. От безысходности пёсик жалобно повизгивал и пытался вновь. Нос чуял что-то вкусненькое внутри и никак не давал покоя уже давно опустевшему желудку. Вот он плод! Так близко, но взять невозможно! Наверное, кто-то из жильцов избавился от пищевых отходов, где сохранилось что-то съестное для него. Передние лапы жадно цеплялись за скользкий край железного контейнера, тщетно царапая его длинными обломанными когтями. Пёсик снова заскулил, жалуясь на природу, что сделала его таким маленьким и неприспособленным. Он прекрасно понимал, что столь приятный и манящий запах привлечет внимание других, куда более сильных, крупных конкурентов. Эта мысль заставляла его всё сильнее и сильнее подпрыгивать в надежде, наконец, уцепиться слабеющими челюстями за лакомый кусок, но ничего не получалось. Коротенькое худое тельце содрогалось,
