и последнего вопроса смех застрял у меня в горле.
– Когда я умру?
На сей раз планшетка ответила по-другому. Бесцельно покружила по доске и вывела семь букв:
В-Е-Ч-Е-Р-О-М
– Похоже, я не слишком ей нравлюсь. – Джей поднял глаза на меня. – Как думаешь?
Прежде чем я успела ответить, из его мобильника полилась призрачная мелодия, вроде тех, что доносятся из музыкальных шкатулок. Мы даже подпрыгнули.
– Твой новый рингтон? – поинтересовалась я.
– Никогда раньше этого не слышал.
– Ты шутишь.
Он покачал головой, смотря на меня самым невинным взглядом:
– Наверное, это дополнительная функция в приложении. Чтоб было еще страшней.
Внезапно раздался детский голос – пела девочка, жалобно и неуверенно. Мелодия была простой и печальной: песня для маленьких костров, пустошей и холодных ночей.
Шарлотта жила у подножья гор.
Округа – мрак и тоска,
Соседей – на мили – ни одного:
Здесь дом ее отца.
– Любишь розыгрыши, да? – улыбнулась я, пихнув Джея локтем. Другие посетители начали коситься на нас – им не нравилась мелодия. – Ты сам ее поставил!
– Клянусь тебе, нет, – ответил Джей. – Просто это действительно крутое приложение.
Злей ночи не видел: тьма и мороз —
Поводьев не удержать.
«В жилах от холода стынет кровь», —
Сказала Шарлотта, дрожа.
Джей постучал по экрану, чтобы закончить сеанс приложения, но, хотя песенка и прекратилась, доска уиджа не исчезала. Планшетка металась по доске как безумная.
– Чувак, кажется, эта игрушка только что сломала твой телефон, – заметила я.
Это была просто шутка. Я думала, ничего страшного не случилось – все исправит перезагрузка, но затем экран телефона и лампы в кафе замерцали.
Наши с Джеем взгляды встретились, и я впервые увидела тень сомнения на его лице.
Внезапно все лампы погасли, оставив нас в кромешной тьме.
Со всех сторон завздыхали и заворчали посетители, где-то в зале заплакал ребенок. Мы услышали, как приборы и посуда с громким лязгом попадали на кухне. Единственным источником света остался мобильник Джея – он лежал на столе между нами. Посмотрев на экран, я увидела, как планшетка скользнула к цифре девять и начала обратный отсчет. Когда она добралась до нуля, кто-то начал кричать – жутко, пронзительно, долго. Холодные, липкие пальцы сплелись с моими – в темноте Джей взял меня за руку. Я слышала скрежет стульев – люди вставали, пытаясь понять, в чем дело. Заныли дети, стаканы и вещи полетели на пол – видимо, клиенты в темноте пробирались к выходу и врезались в столы. Но все заглушал ужасающий плач женщины. Я отпустила руку Джея и повернулась на сиденье, устремив взгляд во тьму: хотела увидеть, что же происходит. Глаза привыкли, и я различила силуэты людей в кафе – черные и зыбкие, как в театре теней.
Одна фигура казалась выше остальных, невероятно высокой. Я поняла: кто бы это ни был, он стоит на столе. Фигура не шевелилась. Остальные двигались, крутили по сторонам головами, но эта тень словно застыла. Я даже не могла определить, лицом или спиной она ко мне обращена, фигура просто
