Бог её несуществующую душу). Однако имя не самое важное, впрочем, как и тело. Самое важное, что мы происходим от тех самых Элиасов.
Мы – семейная гигакорпорация, с начала войны заработали брутто два миллиарда ECU, или более семи миллиардов вианов. И я с начала поездки вышвырнул из VoidWorks тридцать человек, а глава профсоюза даже не пикнул. У них прописан в контракте запрет на использование прямых каналов Синергии, и они не приняли медицинскую помощь для удаления слотов. В двадцать ноль-ноль истекал срок. Я не мог ждать дольше, пока кто-то подключится и начнёт шуровать на территории завода. Наша консервативная политика, над которой смеялось столько директоров других фирм, наше постановление исключить из команды людей с аидами (раскритикованное омбудсменом, пока мы его не заменили), оказались единственно верным решением. Увеличение возможности развития, которое предполагало непосредственное соединение с сетью, никоим образом не сопоставимо с масштабом угроз: с вирусными психозами типа S, промышленным шпионажем, зависимостью от виртуальных креаторов решений, абстинентным аутизмом и так далее. Я убедил отца ввести соответствующие пункты в контракт, а людей, что уже работают, уговорить на операцию или выгнать с выговором в документах. И я горжусь этим. Никто из семейства Элиас или из его ближайшего окружения не имеет права хотя бы коснуться Синергии.
– Я бы не перегибала с чистотой, – лениво замечает Луиза и улыбается. – Быть колыбельщиком ещё экстравагантнее, чем внедрить себе слот. Не говоря уже обо мне.
Лу права. Но я и не говорил, что мы провозглашаем возвращение человека к дикой природе. Степень киборгизации семьи – это одно, а издевательства от грёбаных аидов и хакерских экскрементов, загруженных прямо в мозг, – это другое. Колыбель отрезана от окружения почти идеально, беспроводное соединение с Синет II не приводит к перезаписи её содержания, можно вращаться в сети без каких-либо апгрейдов. Тоже самое и с электронным мозгом Луизы. Возможность нашего инфицирования меньше, чем в случае обычного человека, потому что у нас установлены биозаслоны от паразитов, атакующих нервные клетки.
В семье колыбели семь членов: отец, Антон и Марина (наша сестра), дядя Картер и его вторая жена Клер, их дочь Инка и я. Мы делали дополнительную модификацию некоторых тел (в основном Антон), но это вещь недолговременная. Визуально и на уровне ДНК мы не такие, как раньше, поначалу было трудно это принять, но со временем человек привыкает ко всему. Я еще помню Антона худым блондином с торчащей шевелюрой, сейчас он темнокожий толстый парень с фенотипом ремарца с Юга. Было трудновато привыкнуть к такому виду, но чего не сделаешь для любимого брата, с которым в детстве дрался за каждую машинку. У него были свои причины, чтобы выбрать такую оболочку.
Я посмотрел на Иана и Эмилию. Дети спали на сидении напротив нас. Если удастся задержать конец света, нужно будет как можно быстрее запечатать им мозги, когда только врачи подтвердят прекращение роста (это
